— Вы знаете, что он мне сказал? — Она неожиданно замолчала.

— Нет, — ответила девушка. — Что же он сказал?

— Хэл сказал: «Ну так поделись своим счастьем. Поделись с остальными, Летиция!» И тут меня осенило, — слова так и летели из ее уст. — Что я должна делать со всем этим счастьем? Делиться с остальными, конечно. И вот я тут, спустя четыре года, помогаю другим бездетным парам отыскать кого-то особенного, чтобы счастья стало еще больше.

Она с гордостью указала на висевшее за собой зеркало, золоченая рама которого с обеих сторон была увешана фотографиями. На них улыбающиеся родители с очаровательными детишками делились своей радостью с фотокамерой. Рядом е некоторыми излучающими благодарность снимками были прикреплены письма, служившие доказательством выдающихся результатов, которых добилась Летиция Грин.

Ханна с уважением смотрела на них. Подумать только, а ведь ©на чуть было не убежала. Проехать по глухим улочкам города казалось почти невозможным, и к тому времени, когда ей все же удалось отыскать улицу Ревир протяженностью в пару домов и припарковать свой «шевроле», она опаздывала уже на десять минут. «Партнерство ради Жизни» располагалось на втором этаже кирпичного здания, построенного в девятнадцатом веке, 4 ведущая к нему лестница была такой грязной и плохо освещенной, что Ханна хотела развернуться и уехать восвояси.

Тем не менее это желание вмиг испарилось, как только девушка пересекла порог офиса. Комната была просторной и уютной и больше напоминала гостиную, чем офис. Пол везде был устелен шерстяным ковровым покрытием. Между двумя диванами с яркой обивкой стоял низкий кофейный столик. На полках книжного шкафа расположились разные статуэтки, а на подставке, отдельно от всего остального, стояли декоративные шелковые цветы. И только письменный стол из розового дерева и позолоченный стул, на котором в этот момент сидела Ханна, использовались для работы, хотя язык не поворачивался назвать их офисной мебелью.

— Я неспроста выбрала для организации название «Партнерство ради Жизни», — рассказывала Летиция Грин. — Оно соответствует моему видению нашей миссии. Люди объединяются в своем желании дать начало новой жизни. Поймите, мисс Мэннинг, наши суррогатные мамы дают жизнь во многих отношениях. Конечно, в первую очередь — это ребенок. Но вы также привносите новый смысл в жизнь тех мужчин и женщин, которые часто видят ее пустой и неполноценной. Вы даете им будущее. Вы — их спасительница.

Ханна чувствовала, как ее сердце откликается на каждое слово этой женщины. Сила духа и понимание своего жизненного предназначения делали ее такой отзывчивой. Она подумала о своих тете и дяде, о двух чужих друг другу людях, живущих в постоянных бессмысленных перебранках под одной крышей. Вспомнились и угрюмые посетители закусочной, разбавляющие череду одинаковых дней перерывом на обед. И так день за днем, бесконечно. Даже Тери, столь добродушная от природы, смирилась с перспективой провести всю жизнь с подносом в руках, поэтому искала разнообразия в непрекращающейся грызне с Бобби. Каким ничтожным и ограниченным казалось Ханне их существование!

Она вдруг подумала и о собственной жизни, самой ничтожной и незначительной. Она была никем на фоне этой живой женщины, которая так и лучилась энергией.

— Прошу прощения, я немного отвлеклась. Как вы уже могли убедиться, я обожаю свою работу. — Летиция улыбнулась, словно извиняясь. Она надела очки и быстро пробежала глазами анкету Ханны. — Что ж, ближе к делу. Думаю, у вас есть кое-что поважнее, чем слушать целый день мою болтовню. Напомню вам, что каждый случай требует отдельного рассмотрения, каждая суррогатная мать — уникальна. Мы стремимся создать для вас наилучшие условия, то есть подобрать наиболее подходящую семью. Как часто вы бы хотели с ними контактировать? Согласитесь ли вы с тем, чтобы они присутствовали при родах? Следует ли им присылать вам фотографии взрослеющего ребенка? Ну и тому подобное. Мы заранее учитываем все эти нюансы, чтобы все были довольны. Оплата… уверена, вы найдете ее весьма достойной.

Летиция перевернула анкету и скользнула взглядом по обратной стороне.

— Кажется, вы полностью ответили на все наши вопросы, — произнесла она с одобрением. — Вы тоже можете спрашивать нас о чем хотите, сейчас или потом. Вам, конечно, известно, что понадобится пройти медосмотр. Бояться нечего. Просто мы хотим убедиться, что вы так же здоровы, как и красивы.

— Конечно, конечно. Все, что требуется. Я не против.

— Раз вы уже здесь, то я бы хотела задать вам несколько личных вопросов… Возможно, это покажется вторжением в личную жизнь, но ведь нас свело очень личное, я бы сказала, даже интимное дело. Поэтому нам необходимо узнать друг друга получше. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Да, понимаю. Спрашивайте о чем угодно.

Летиция Грин откинулась на спинку стула.

— В анкете вы указали, что не замужем.

— Да, это так.

— А ваш парень одобряет ваши намерения?

— У меня нет парня.

— Вы давно разошлись?

Щеки Ханны залились румянцем.

— Ну… Я никогда… То есть среди моих друзей были парни… и мы там ходили в… Не думаю, что это когда-либо переросло бы во что-нибудь серьезное.

— Понимаю. Вы — лесбиянка?

— Что? А… Нет. Мне нравятся парни. Простоя еще не встретила того, с кем… ну… — Ханна вдруг поняла, что не может вымолвить и слова. Был гуг один Эдди Райан, который жил по соседству и время от времени приглашал ее в кино, да и в старших классах были у нее симпатии, хотя сама она никогда не проявляла инициативы. Тери говорит, что порой женщине приходится брать все в свои руки, но Ханна никогда не могла заставить себя сделать первый шаг.

— Вы все еще живете с родителями?

— Нет, с дядей и тетей.

— Вот как? — Летиция Грин посмотрела на нее поверх очков.

— Мои родители умерли. Они погибли, когда мне было двенадцать. В аварии.

— Ой, простите меня. Вероятно, это было для вас ударом. Вам, наверное, и сейчас тяжело.

— Да, — тихо произнесла Ханна. Это было все, что она смогла сказать.

— Хотите об этом поговорить? — Слова Летиции неожиданно тронули сердце девушки, потому что уже давно никто не спрашивал ее об этом. Обычно все старались избегать разговоров о случившемся или давали совет из разряда «оставь это в прошлом», «жизнь продолжается». А вот, оказалось, Летиции было не все равно.

— В канун Рождества мы возвращались от тети Рут, — неуверенно начала девушка. — Теперь я у нее живу. Мы часто праздновали у них сочельник, потому что они — единственная наша… моя родня. Тогда мы жили в Даксбери. Я заснула на заднем сиденье и помню, что проснулась на полу. А еще мамины крики. Мама все спрашивала, в порядке ли я, говорила, чтобы я не двигалась, что помощь уже в пути. По ее голосу я поняла, что ей очень больно. Когда я попыталась встать, чтобы посмотреть на нее, она закричала: «Нет, оставайся там! Не смотри».