Сумасшествие главы корпорации было на лицо и это удручало ещё больше, а слова, сказанные им в реабилитационном центре, наводили на невеселые размышления.

— О, ко мне кто-то пришёл, — произнёс Райлан и вошёл в кабинет. — Мистер «я-Страж и мне всё можно»! Что привело вас в мои скромные покои?

Глава корпорации отвесил подобие реверанса.

— Я пришел поговорить о твоих недавних словах. Ты думаешь, что всё это устроил я? — спокойно спросил Хогас и принялся расхаживать по кабинету, сложив руки за спину.

Райлан лишь ехидно улыбнулся и уселся в своё кресло. Он не собирался отвечать на этот вопрос, хотя из него так и рвались обвинения.

— Ты же видишь, что он нервничает? — сказала Регина на ухо Райлану. — Этот курнаец только делает вид, что переживает за тебя. Заметь, что все проблемы начались с его прибытия.

— Все мои проблемы начались с тебя, дорогая! — отмахнулся Райлан и Хогас резко повернулся в его сторону.

— Что ты сейчас сказал? — задумчиво произнёс он.

Малис и Регина кружили вокруг Райлана, продолжая давать ему советы. Будто две пчелы, они жужжали и не давали сконцентрироваться, насколько это мог позволить себе пьяный человек.

Каэль перестал замечать Хогаса и полностью переключился на разговор с воображаемыми братом и супругой. В глазах Райлана плясало безумие —он погрузился в свою собственную выдуманную реальность, где Хогас представлялся лишь локацией.

— Райлан очнись! — прокричал курнаец и, сходивший с ума Каэль переключил своё внимание на гостя.

— Голос прорезался?

— Я редко поддаюсь эмоциям, но это уже слишком. Ты не здоров! — заявил Хогас, подошёл к столу и наклонился к Райлану. — Давай обсудим всё. С кем ты говорил? Что с тобой…

— Прозрение у меня, — перебил его Каэль и медленно начал подниматься со своего места. — Ты ещё жив потому, что так хочу я! Тебя давно бы уже отправили в Корпус в старом цинковом гробу.

— Чем же заслужил такую честь? — поинтересовался Хогас.

— Своим появлением. Не думай, что ваш Корпус имеет всё и всех. У меня тоже есть уши и глаза, — Райлан нажал на голографическую панель, высветившую экран между ними.

Перед Хогасом шли кадры убийства трёх наставников. Курнаец чувствовал провал, но не мог понять, где именно он просчитался.

— Не работают ваши подавители в моих лабораториях. Абнер позаботился в своё время. А теперь, глаголь! Что говорила тебе эта мразь Пламбеус? — довольный Райлан плюхнулся обратно в кресло и, чувствуя промежуточный успех, готовился слушать чистосердечное признание.

— Главнокомандующий Пламбеус… — начал говорить Хогас, но Каэль вновь перебил его. На этот раз очень эмоционально.

— Мразь Пламбеус! Не смей превозносить его при мне!

— Он обеспокоен твоей новой разработкой. Ты знаешь, что Вивиан была не простым человеком?

— Что, Абнер поведал тебе о перфектах? — усмехнулся Райлан. — Регина тоже была им. Я это знал, но ничего с этим не мог поделать, да дорогая? — обратился к своей галлюцинации Каэль, и Регина утвердительно кивнула.

Хогас старался сдерживать удивление. Сейчас ему нельзя было поддаваться эмоциям. В любой момент Райлан мог выкинуть какое-нибудь необдуманное действие.

— Она согласна со мной, — махнул в сторону Регины Райлан. — Любовные чары и гипноз — это были её способности. Как и у всех перфектов, она не имела изъянов. Само совершенство. Как и Вивиан.

Райлан сделал паузу, чтобы глотнуть виски из бутылки.

— Конечно, только в организм перфекта можно было засунуть такой прототип, как АЙКС. И мы бы делали это раньше, но ведь ваша проклятая Галактическая Федерация предъявила свои требования на включение в круг избранных. Обещали в Главный Совет взять! И что? Ждём пока позовут, мой друг! А как же баланс, о котором твердит ваш устав и клятва?

— Это никак не относится к нашему разговору.

— Ещё как относится! Сначала кто-то совершил диверсию на производстве и все материалы по перфектам оказались уничтоженными. А все, кто что-то знал — в канаве или в тюрьме на Кафишь. Но вам же этого мало. Теперь ты прилетел, чтобы нарушить и этот процесс. В прошлый раз твоя работа была?

— Во всех грехах будешь меня обвинять? — парировал Хогас.

— Если потребуется — буду. Сомнения, подозрения — вот первые шаги к обвинениям.

Курнаец видел, что встретил очень сильное отторжение и нежелание идти на контакт. Райлану, в свою очередь, становилось понятно, что вся история с контрактом была лишь прикрытием, чтобы развалить процесс создания АЙКСа в самом начале. А заодно и потопить его корпорацию. Но то, что Хогас не пожалел его брата оказалось последней каплей!

— Я готов выслушать твои обвинения, Райлан. Только будь осторожен в словах. С момента, когда ты соберёшься перейти черту, о моей поддержке можешь забыть. Как и о контрактах.

Райлан встал с кресла и подошёл к Хогасу вплотную. Обозлённые глаза Каэля всматривались в жёлтые радужные оболочки курнайца. Дуэль этих взглядов не могла выявить победителя. Обе сильные личности уже решили для себя всё, но Хогас верил до конца в своего друга и в его сознательность. Возьми Каэль сейчас свои слова назад, и он не стал бы отворачиваться. Страж забрал бы с собой Вивиан и уничтожил бы её по дороге до Хизара, и эта история подошла бы к своему завершению.

После чего заслуженный вояка ушёл бы из Корпуса, бросив к ногам своего командования погоны полковника и спокойно строил бы новую жизнь на родной Эбису.

— Главное — не переусердствуйте, мой друг, — произнёс Райлан и небольшим движением головы указал Хогасу на выход. — И будьте готовы к «Экстрариуму».

Хогас не оборачивался. Это название он желал бы никогда больше не услышать. Райлан Каэль намерен бросить вызов системе.

«Вивиан нужно доставить на Хизар. Она пригодится нам» — подумал Хогас, выходя из кабинета.

Глава 7

Корпорация «Метус Синтетикс», реабилитационный центр.

Сказать, что меня раздирают сомнения о том, во что же меня превратили, значит не сказать ничего. Порой воспоминания о прошлом проносятся, как истребитель на предельно-малой высоте — быстро и со свистом, оставляя после себя спутный след из обрывков минувших дней. И чем мельче становятся обрывки, тем чаще я прихожу к мысли, что во мне нет больше человека.

«Вивиан, ты увлеклась. Стоит закончить бег на сегодня», — Айкс прервал мои невеселые мысли.

«Какой великий день,