Да и зачем пленные охотникам? Добро бы землю обрабатывали, тогда лишние руки всегда нужны. А за бизонами скакать индейцы могут и сами. Даже никаких ремесел практически нет. Кроме самого необходимого, вроде пошива одежды и обуви. Даже гончарное дело неизвестно. Так что женщины какой-то шанс на жизнь имеют – и только. Если это можно назвать жизнью. Ну, может, еще дети. Из которых воспитают подлинных дикарей.

Обитаемые земли прикрыть требовалось обязательно. Иначе какой смысл в армии? Вот если бы еще найти вторгшуюся банду! Они же стараются не оставлять следов, а направлений в прерии великое множество.

К вечеру присоединились союзники-апачи. У них был свой интерес. Команчи – естественные враги, войны с которыми идут настолько давно, что никто не помнит, когда и с чего все началось. Индейцев набралось сотни полторы. Все с ружьями, лишь в качестве холодного оружия привычные им томагавки: сабля требует умения, а его как раз не было у детей прерий. Это же не природные казаки, у которых отец с младых лет учил сына владеть клинком. Зато у каждого имелось при себе копье, оружие не менее грозное, чем прославленная казачья пика.

Заночевали вместе. Кое-кто из солдат или казаков был знаком с отдельными воинами липан-апачей. По слухам, когда-то они доставили немало хлопот испанцам, но болезни, войны сильно сократили их число, и вражда потихоньку сменилась сравнительно нормальными соседскими отношениями. Тем более враг и у колонистов и у исконных обитателей земель был один. Теперь липаны довольно мирно уживались с новыми властителями. Более того – многие из индейцев по примеру некоторых племен стремились быть принятыми в казаки.

В путь двинулись с первыми лучами солнца. Как союзники определяли путь налетчиков, оставалось тайной, но вели они отряд довольно уверенно, словно перед ними были открыты все секреты однообразной степи.

– Мы перехватим команчей у Волчьих гор, – через переводчика поведал Максимову вождь.

У Волчьих, так у Волчьих. Главное – перехватить, пока те не натворили бед.

– Далеко? – все-таки офицеры еще плохо знали местные названия, а карты до сих пор грешили неточностями. Буквально не хватало людей для подробного картографирования местности, и до здешних далеких и практически ненаселенных земель у начальства никак не доходили руки.

– День и еще полдня пути.

И с расстояниями – беда. Пока еще приучишь пользоваться привычными верстами. Ходить-то можно по-разному. За день можно и сорок верст отмахать, и всего десяток. Хотя темп сейчас задавали индейцы.

Прерия вокруг дышала разнотравьем. Довольно редкие здесь дожди прошли дня четыре назад, и влаги неприхотливым растениям вполне хватало для пышного роста. Если бы еще так не палило солнце! Максимов даже разрешил солдатам расстегнуть верхние пуговицы и ослабить галстуки. До бдительного ока высокого начальства было далеко, можно было позволить некоторые вольности в форме. Легче на походе – легче будет и в бою.

Штабс-капитан прекрасно помнил свои долгие марши. Натруженные ноги, стекающий из-под кивера на лицо пот, пропотевшую насквозь одежду, тяжесть ружья на плече… Тут-то, верхом, еще куда ни шло. Но тоже с непривычки можно натереть себе ноги так – ходить потом не сможешь.

Шли быстро. Часть индейцев вместе с казаками раскинулись вперед и широко в стороны, играя роль дозоров и разведки, а основное ядро двигалось более компактно. Приходилось везти провиант, не кормиться же охотой!

Только время терять…

Запад Великих Равнин

Путь был не близок. Настолько, что в его начале посланники и вообразить не могли огромные расстояния, лежащие между ними и целью. Дни шли за днями, а равнинам все не было конца. Приходилось соблюдать осторожность. Не все обитатели являлись друзьями. Да и помимо них вполне могли оказаться где-нибудь бледнолицые. А встреча с ними вообще оказалась бы чреватой.

Во всяком случае, посланники думали именно так. Им не приходило в голову, что белые люди тоже бывают разными и далеко не каждый обратит внимание на небольшой отряд. Если и обратит – еще не факт, что за этим последует нападение. Требуется быть очень уверенным в собственных силах, чтобы совершить подобное на индейской территории. Но сегодня индейская, а завтра? Времена стали меняться – и почему-то лишь к худшему.

Ночевать приходилось прямо на земле. Питаться – тем, что даст охота, ведь взятые с собой припасы были невелики и посему откладывались на черный день.

Никто не роптал. Подумаешь, путешествие! Разве есть повод для жалоб?

Осторожность – не трусость. Нехитрая мысль известна каждому молодому воину. Отвага необходима и на охоте, и на войне, однако порою требуется перед решающим ударом незаметно подкрасться к противнику ли, к добыче… Сейчас вот – просто добраться до нужных мест, узнать, как там и что, поговорить с вождями. Это намного важнее любой самой славной стычки.

Но как же далеко!..

Сан-Антонио

Дом де Гюсака был в меру роскошен и в меру скромен. Этакая золотая середина. Весьма приличное пристанище для старого холостяка, в тишине и покое доживающего свои дни. Немолодой французский аристократ, давным-давно покинувший родину и настолько прочно обосновавшийся в Новом Свете, что, вернувшись в Европу, довольно быстро затосковал и менее чем через год вновь объявился здесь. В некогда родной Франции все уже казалось чужим. Как говаривали древние мудрецы, в одну реку не войдешь дважды. Чужие земли давно стали гораздо более своими, чем покинутый в незапамятные времена старый замок.

Былые бесконечные путешествия сменились спокойным пребыванием на одном месте. Каждому возрасту – свое.

Что касается города и страны, который выбрал де Гюсак… Почему бы и нет? Русский край стремительно развивался. Сверх того, здесь налаживался порядок. Немаловажный фактор для человека, сполна вкусившего разнообразных приключений.

Денег хватало. Помимо нажитого капитала, де Гюсаку принадлежали обширные земли неподалеку от столицы штата. Владелец появлялся там нечасто. Хорошие управляющие способны сами проконтролировать ход работ, а уж в работниках недостатка не было. Зато в его городском доме часто собиралось здешнее общество, начиная, так сказать, с коренных обитателей Мексики и до русских офицеров, прибывших сюда в последние годы.

Только практически никто не знал, что француз отнюдь не числил себя на покое. Да и обо всем ли полагается знать?

Есть люди, стремящиеся к известности любой ценой, и есть просто скромно делающие свое дело.

– Здравствуйте, Жан! Спасибо, что не забываете старика!

Де Гюсак всегда называл имя Липранди на французский манер. И насчет старика он несколько лукавил. Конечно, возраст, однако бодрости аристократ отнюдь не утратил, и теперь сразу шагнул к гостю. Этакий старый светский лев с густой седой гривой и такими же седыми, чуть отвисшими на концах усами.

– Какой вы старик, Анри? – поправил его Иван Петрович. – Другие с годами становятся развалинами, вы же, напротив, сохраняетесь, словно юноша. Разве что больше становится благородной седины в волосах.