Судя по тому, как блеснули его глаза в момент, когда он повернулся ко мне, стоило и дальше держать язык за зубами.

– Если я получу пулю в лоб, – двери с тихим щелчком разблокировались, но на этот раз вздрогнула я от звука его голоса: – Следующую получишь ты.

Оказавшись снаружи, я опять окинула парковку взглядом, но, как и прежде, ничего не заметила. Шла за Яковом, против воли прислушиваясь к гудению ламп, к шорохам. Тишина. Только звук наших шагов, гулким эхом отражающийся от стен, и моё собственное беспокойно бьющееся сердце.

– Что, перспектива получить пулю в голову не кажется забавной? – Яков вызвал лифт.

– Так всё-таки вероятность этого есть?

Я подобралась, вглядываясь в его лицо. Верхняя губа его почти незаметно дрогнула, глаза казались чёрными. Расстояния между нами не стало, когда он, подавшись ко мне, положил ладонь мне на ягодицы. Сжал до боли и, глухо, нецензурно выругавшись, толкнул к открывшимся дверям кабины. Я ввалилась внутрь, и тут же он прижал меня к стенке. В висящем напротив зеркале мелькнуло наше отражение, дыхание Якова опалило губы.

– Ты ни черта не знаешь, – заговорил он, прижимая меня. – Ни черта. Строишь из себя хрен знает что, но на деле ты немногим лучше любой пустышки.

– Так и займись какой-нибудь пустышкой, – прошипела в ответ, упираясь в него, пытаясь сохранить хоть какое-то расстояние. – Что ты вцепился-то в меня?

– Я уже говорил – мне нужна ты, – ладонь его опустилась на мою талию. По коже как будто полоснуло раскалённым металлом. – Я хочу именно тебя. Я уже говорил.

В крохотном пространстве кабины не осталось воздуха. Я делала вдох за вдохом, но всё равно задыхалась, потому что всё было пропитано им.

Наощупь найдя пуговицу на моих джинсах, Яков расстегнул её, дёрнул вниз молнию. Перехватил обе моих руки одной и, с удовлетворённым рычанием выдохнув, сжал меня между ног.

– Не смей, – зашипела, извиваясь.

Кабинка плавно ехала вверх, а он смотрел мне в глаза и касался сквозь трусики.

Ища путь к спасению, я глянула в зеркало, взглядом зацепилась за панель. Ничего… Принялась выкручивать кисти.

Резко убрав трусики в сторону, он дотронулся до плоти. Нажал, раздвигая складочки и вдавил в стену сильнее.

– Не смей! – прорычала сквозь зубы. – Я тебе этого никогда не прощу, пон…

– Пошла, – за запястья оторвал меня от стены и толкнул к раскрывшейся двери.

Оказавшись в холле, я обернулась на него. Дыхание было тяжёлым, в голове шумело. Что делать, я не знала. Попробовать сбежать? Единственным спасением был лифт.

Я бросилась было обратно, но Яков перехватил меня за талию. Подтащил к стеклянным дверям и, набрав код, поволок дальше. В памяти вспыхнули кадры самой первой нашей встречи. В тот день он силой затащил меня в свою машину просто потому, что ему захотелось этого. Потому, что он захотел меня. С самой первой секунды между нами было нечто ненормальное, неправильное.

В тёмном коридоре что-то звякнуло, мягкий ковер под ногами сменился паркетом, бедром я ударилась о стену. Яков не останавливался. Я чувствовала запах его роскошной квартиры, видела мелькающие в темноте силуэты и чувствовала его руки.

– Плевать мне на твоё прощение, – процедил, швырнув на постель.

Навзничь я упала на покрывало. Отползла на считанные сантиметры и тут же ощутила тяжесть его тела.

Молния кофты разошлась мгновенно. На живот опустилась горячая ладонь, щетина царапнула кожу, влажным языком Яков коснулся моей шеи. Я задрожала. Не желая этого, напуганная, я всё равно задрожала, когда он, задрав майку, обхватил мою грудь. Коснулся соска и прихватил кожу на шее зубами.

– Мне плевать на твоё прощение, – просипел, покусывая шею. – Мне плевать на твои желания, – выше, к скуле. Приподнялся на руках и, пригвоздив мои руки к кровати, навис, глядя сверху сквозь мрак.

Я лежала, распластанная под ним и боялась шевельнуться. Чувствовала его твёрдый член, видела дьявольски блестящие во мраке глаза и звериный оскал на лице. Судорожно выдохнула, когда он, нагнувшись ещё ниже, вдавил руки сильнее.

– Яков… – прошептала, но даже сама не услышала свой голос.

Большими пальцами он поглаживал мои запястья, и я знала, что он чувствует, как бешено колотится у меня сердце. Губы пересохли, а внизу живота… Внизу живота было горячо и щекотно. Я вдыхала его запах и осознавала, что слишком слабая перед ним. Ненавидела себя за эту слабость, ненавидела его и ничего не могла с этим поделать.

– Что-то в тебе есть… – по руке до локтя и опять на голый живот. Я задрожала сильнее. Он нагнулся, втянул носом воздух у моего виска. – Что-то, чего нет в других… – губами задел кожу. Ладонь с живота опустилась ниже, к расстёгнутым джинсам.

Я глотнула лишённый кислорода воздух. Слышала его дыхание, чувствовала тяжесть тела и нетерпение.

– Будь на моём месте другой, он бы с тобой не церемонился, – касаясь плоти. Надавил, слегка проник внутрь.

Я сдвинула ноги. Такая же бессильная попытка что-то изменить, как и все, что были до неё. Ещё глубже… Развёл пальцы в стороны, натягивая плоть, и вдруг резко убрал руку. Одёрнул мою майку вниз и встал.

Ошалевшая, я не поняла, что случилось. Приподнялась на локтях и смотрела ему в спину, на его выделяющийся в полумраке силуэт.

– Моё терпение подходит к концу, – Яков обернулся к постели. – Не жди, когда оно кончится совсем.

Он скрылся в прихожей и почти сразу же оттуда полился свет. С постели я буквально сползла. Спущенные джинсы болтались на бёдрах, кофта съехала с плеча. Трясущимися руками я подтянула её, потом трусики.

– Ты уходишь? – спросила, выйдя за Яковом.

Меня опять колотило, он же казался совершенно спокойным.

– Хочешь, чтобы остался? – сухо.

Я ничего не сказала. Так и стояла, придерживаясь за стену до тех пор, пока он не открыл входную дверь.

Напоследок Яков всё же обернулся. Взглядом скользнул по телу, задержался на животе и ниже. Джинсы… Они всё ещё были расстёгнуты, и я, не отдавая себе отчёт в том, что делаю,