несущиеся куда-то люди, бегущие ноги, и чей-то чужой страх вцепился в него, как хищная птица. Его собственные ноги горели, спину разрывала боль от осколков, и сам он, глухо подвывая, полз по усеянному осколками полу. К дверям, только бы добраться до двери, там спасение! Кто-то наступил ему на руки, на спину, на голову, его череп и позвоночник захрустели, треснули, и мир потонул в боли и тьме.

А потом он вернулся в него снова. Один за другим жители Блэкуита, погибающие в дыме и пламени, задыхающиеся под завалами, затоптанные в панике или разорванные снарядами, делились с ним своей болью и смертью – и всех их было слишком много, чтобы человек смог это вынести.

***

Ранним вечером дверь открылась, и вошли двое: невысокий, крепко сбитый блондин в зеленом повстанческом мундире с офицерскими нашивками и рослый, худощавый, очень рыжий мужчина. Им было лет тридцать-тридцать пять на вид; левая рука офицера висела на окровавленной перевязи. Ни тот, ни другой не увидели Мэка, его отца и Ирусана – король котов уменьшился настолько, чтобы с комфортом разместиться на руках у мальчика.

- Этот, что ли? – буркнул рыжий мужчина и кончиком кавалерийской сабли повернул голову мертвеца, лежащего в кресле.

- По показаниям пленных, последний раз генерала Шермана видели поднимающимся в эту комнату. Потом из нее раздался дикий крик, но они не смогли выбить дверь.

- Он какой-то слишком седой для генерала. Шерман не старик.

- Но мундир генеральский. Странно, – офицер с опаской подошел поближе, – от чего он умер? Не похоже на смерть от холода.

Аррун усмехнулся и положил руку сыну на плечо. Мэк тихо вздохнул.

- Кто его знает, сэр. Я бы сказал, судя по физиономии, что его кто-то до смерти напугал, – взгляд рыжего скользнул прямо по Мэку, – да только тут никого нет. Может, удар?

- Всякое бывает. Тем не менее, с генералом Шерманом покончено, и с большей частью его полков здесь – тоже. Захваченные пушки и боеприпасы теперь наши, как и многое другое, – офицер поворошил здоровой рукой карты на столе. – Интересно, интересно... – он кашлянул и несколько неловко спросил: – Как обстоят дела у ваших сестер, Натан? Мне казалось, что, кгхм, миссис Шеридан...

- Благополучно разрешилась, – так же смущенно ответил рыжий. – Мальчик. С Пэтс тоже все в порядке, разве что она все время бормочет про какого-то кота.

- Нервное потрясение, – сказал офицер. – Но она оправится, ваша сестра из крепкой породы. Соберите здесь остальных. Не будем терять время.

- Куда же нам спешить, сэр?

- На север и дальше, – ответил офицер. – Пока не вышвырнем их с наших берегов.

- Как скажете, сэр. Я сейчас их приведу.

Рыжий вышел. Мэк поднял глаза на отца.

- А мы? Что будем делать мы?

- Отправимся домой, сынок. Нас уже заждались.

- Но мы ведь не сможем вернуться сюда вновь?

- Кто знает, – задумчиво ответил Аррун. – В твоих жилах течет кровь смертных, так что, быть может, если ты будешь скучать...

- Я буду скучать, – шепотом повторил Мэк. Он не был уверен, что скоро соскучится по этому месту. Он чувствовал, как его привязанность к Блэкуиту тает, будто снег на солнце, а пути, ведущие к золотым холмам и хрустальным башням, тянут к себе все сильней. Даже воспоминания о ночи кошмаров отдалялись, словно, разделив их с Шерманом, он потерял какую-то часть... впрочем, важно ли это?

- Пойдем, пап, – сказал мальчик. – Иней уже заждался.

- И то верно. Того гляди ускачет без нас.

...окно распахнулось, по комнате свистнул порыв ледяного ветра. Выругавшись, Айртон Бройд прижал уцелевшей рукой карты и листы донесений, а когда ветер стих, захлопнул окно, с удивлением заметив в морозных узорах на стекле следы: один от кошачьей лапы и два отпечатка ладоней – мужчины и ребенка.