— Чаю выпьешь? — спросила она у Насти.

— Только понюхаю! — ответила та, грозя пальцем. — Без фанатизма!

Она-то знала, чем чревато невинное предложение. В этой семье, как и во многих других башкирских семьях, обосновавшихся «на северах», фраза про чай означала полноценное приглашение на обед. К чаю с молоком тебе вынесут не только перемячи, мед и варенье! Готовь желудок для всего, что есть у хозяйки в холодильнике и вообще в закромах. А Гульназ с детства любит стоять у плиты, так что не уйдешь, не попробовав ее кыстыбый, начиненный пшенной кашей, или ватрушки с картошкой. Время суток особо значения не имеет, чай же можно пить всегда!

Вкусные запахи сделали свое дело — Настя почувствовала голод, так что выпечка пришлась кстати, несмотря на подспудное беспокойство и предстоящую встречу, на которую девушка дала согласие.

Она все-таки попыталась рассказать Гульназ, в чем дело, но безуспешно. Не смогла, как и в случае с отцом. Какую такую нейроблокаду ухитрились поставить в коротком телефонном разговоре коллекторы, оставалось только гадать. Когда захотела упомянуть о словах хантыйки, внезапно поняла, что препятствий для этого нет: фразы готовы были слететь с языка легко и без задержек. Про коллекторов, значит, нельзя, а про экву можно? Как-то не вязались ханты в малицах, раскладывающие на базарчике мороженые поленья щуки, и звонки из коллекторского агентства… Кто такая эква, или что? Проще в Интернете посмотреть, чем сейчас сообщать все это подруге. Расстраивать беременную совсем не вариант, но надо же хоть с кем-то посоветоваться! А насчет спутника для встречи?.. Сейчас, в рабочее время, к трем часам дня?..

Как и следовало ожидать, запись о повторном звонке Елены в памяти смартфона отсутствовала, и даже прилагая усилия, Настя никак не могла вспомнить номер.

Выбравшись из кресла и шустро, как шарик, перемещаясь по квартире и болтая без умолку, Гульназ все же заметила, что с гостьей явно что-то не так. Верная своей манере говорить то, что пришло на ум, она немедленно предположила, будто грустное выражение лица подруги — от нехватки личной жизни, и принялась загибать пальцы, подыскивая холостых представителей сильного пола среди друзей мужа:

— Марат… Очень даже ничего, ему тридцать лет, в «Нефтегазе» работает. Хоть маленький, да начальник. Усман… В строительной фирме, с отцом твоим споется вполне, на почве трудовых интересов. У твоего же строительная компания, вроде?.. Зиннур… Просто красавец, чем занимается, не знаю, но такой тебе дитя заделает быстро, и красивое. Нет, муж не должен быть смазливее жены, Зиннур отпадает.

Прим. авт.: Нефтегаз — бытовое сокращение названия «Сургутнефтегаз».

Какие бы мысли сейчас не одолевали Морозову, она покатилась от смеха, кое-как пристроив надкушенную ватрушку на край стола.

— Гулька… Хватит…

— Что «хватит»?! — всерьез изумилась та, наглаживая живот, подвязанный пуховой шалью. — Тебе двадцать семь стукнет в январе! Двадцать семь, вслушайся в эту зловещую цифру! Не хочешь за мусульманина — так парочка православных башкир завалялась в городе, отец их точно знает!

От души отсмеявшись, Настя задала интересующий ее вопрос:

— Арслан еще на учебе? Не знаешь, скоро освободится?

Так звали деверя, младшего брата мужа Гульназ. Учился он на пятом курсе педагогического университета, на факультете физической культуры и спорта. Мастер спорта по тайскому боксу, муай-тай, между прочим… Учебные достижения были куда скромнее, Арслана уже отчисляли за неуспеваемость и восстанавливали снова. Тем не мене, в грядущем году он должен был завершить обучение в свои двадцать пять лет и рассчитывал стать тренером.

— Тебе зачем? — удивилась Гульназ.

— Я хочу, чтобы он меня проводил кое-куда. Мало ли что.

К слову сказать, если Арслан поздно вечером возвращался с тренировки в кожаной куртке поверх спортивного костюма, надвинув на лоб черную спортивную шапочку, прохожие старались обходить его стороной. Высокий рост, сломанный нос, кустистые брови и привычка держать руки в карманах тоже советовали случайным прохожим обойти Арслана по дальней траектории. Особенно, если тот не брился с утра. Тогда еще и полиция останавливала, проверяя документы.

— Я не террорист! Я спортсмен! Я «кэвээнщик»! — возмущенно комментировал в последнем случае деверь Гульназ.

— Вот Маслякову и расскажешь! — не оставались в долгу сотрудники патрульно-постовой службы, если у Арслана не оказывалось при себе паспорта. — Там разберемся, шутник…

Юлдашева хищно прищурилась:

— Ну-ка, ну-ка, в чем дело?! Тебя кто-то обидел?!

— Нет, нет, — как можно миролюбивее сказала Настя, — но мне нужен кто-то… с грозной внешностью. На всякий случай. Не спрашивай, пожалуйста, просто скажи — сможет он меня проводить?

— А, нужна психическая атака? — подруга уже искала вокруг себя смартфон. — Да легко! Сейчас организуем!

Все сложилось, как нужно. В расписании оказалось только две пары, Арслан находился на тренировке, но после недолгих уговоров Гульназ согласился выполнить возложенную на него миссию. Даже уточнил, не нужна ли дополнительная «группа поддержки».

— Нет, не нужна. — Авторитетно заявила жена его брата. — Давай. Без пяти три у торгового комплекса «Гранд» на Ленина. Там будет ждать Настя Морозова, ты ее знаешь. Побрился, говоришь?.. Эх, жаль!

* * *

Тот самый торговый комплекс примыкал к многоэтажке на проспекте Ленина. Почти рукой подать до Настиного дома… На проспект выходили фасады отделений банка, страховой компании и известной сетевой аптеки, а чтобы попасть в «Гранд», нужно было спуститься в цоколь здания. Там много закутков с разнообразной начинкой: фотоателье с багетной мастерской пополам, крохотные бутики с одеждой и обувью, продажа аксессуаров для сотовых телефонов, точка экспресс-доставки почтовых отправлений и много-много всего прочего, называемого в народе «шурум-бурум».

Зимние декабрьские сумерки спешно накрывали город, не давая забыть о приближении самого короткого дня в году. Загорались элементы новогоднего убранства: уличные гирлянды, огни на городских елках, яркие вывески. У входа в «Гранд» Настю уже поджидал Арслан. Сейчас его внешний вид никого не отпугнул бы: рослый, плечистый, хорошо одетый парень, без подозрительной шапочки фасона a la «гопник».

— Имидж — ничто! — процитировал он, заметив умеренно-разочарованный взгляд Морозовой. — Не в имидже сила. Куда идем, кого прессануть?

— Пока никого. Офис номер девяносто девять, нам туда.

— Да там нет такого! — хмыкнул Арслан, открывая девушке дверь. — Может, тридцать, может, меньше… Что-то сомнительно насчет девяносто девятого.

Настя не могла с уверенностью этого сказать, потому что в цоколь спускалась всего-то дважды: когда заказывала эмалевую фотографию на памятник бабушке, а потом — когда забирала заказ. Дальше фотоателье она вообще не уходила.

Сейчас она в сопровождении деверя Гульназ медленно двигалась между рядами бутиков, а впереди уже маячил конец длинного коридора. Неожиданно откуда-то сбоку вышла молоденькая длинноволосая девушка в пушистом свитере и потертых джинсах фасона «бойфренд»: