Но, сам того не подозревая, Арсен вырвал ее из этого состояния. Наверное, чего-то подобного она ждала, но, как всегда, была не готова к чему-то радикальному. Но Арсена не интересовало, готова она или нет. Ранним утром, 28 мая, за сутки до выступления Джейсона МакКуина в России, Арсен сказал ей:

– Лиза, я так больше не могу жить. Ты сильно изменилась, ты стала какой-то другой, не такой, как была когда-то. Что с тобой происходит? Скажи мне, пожалуйста.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе ответила, Арсен?

Этот разговор случился впервые, но с первых минут уже утомил Лизу. Она знала, что будет дальше, она знала каждую мысль, которую Арсен мог родить своим неглупым, в общем-то, мозгом. Она знала каждый поворот его извилины и знала, в какой момент он принимает решение.

– Что с тобой происходит?

– Меня убивает совесть, – призналась Лиза.

Она не хотела начинать этот разговор. Этот разговор был ей не нужен, все равно исправить ничего нельзя. Но Арсен… Он был другим. Он был из той категории людей, которые, нагадив возле дома и не получив за это наказание, полагают, что все в порядке, и теперь эта гадость – нормальное течение жизни, что все с этим смирились и воспринимают как обычное дело. Когда безнаказанно уличенному в измене мужу кажется, что все забыли, и все хорошо, и можно снова вильнуть налево или не вильнуть – это ничего не изменит, ведь с этим обстоятельством все смирились. И если он сам не чувствует за собой никакой вины, значит, никто его не винит. Но вдруг заметив изменившееся поведение другого человека, такие люди искренне недоумевают, в чем дело, хотя ботинки все в той же гадости, разбрызганной у дома.

– Не нужно чувствовать себя виноватой, Лиза. Я все знаю.

– Что ты знаешь?

– Что Джейсон МакКуин – это Саша. И он готов выступить в суде. Он готов дать показания против моего отца.

Лиза не успела даже подумать, как мир вокруг померк. Она была не склонна к насилию, но в ее душе все было выжжено, все стоп-сигналы, все предохранители давно вышли из строя. Она убила в себе все человеческое, и на пустом, черном поле еще ничего не взросло, но готово было прорасти. Лиза не собиралась обсуждать ни единого варианта, связанного с попытками помешать Саше жить так, как он может. Судя по всему, Арсен не только догадался обо всем, но и уже разработал жуткий план, как заставить Сашу замолчать навсегда.

Вся сила любви к брату, вся боль, все унижение и черная копоть несправедливости всколыхнулись в ней инфернальным торнадо, поднявшись до самой макушки, и разум отключился.

Смутно, с редкими прорывами звуков она запомнила отдельные моменты той бойни: как Арсен пытался удержать ее, крепко сжимая сильными руками, а она все равно вырвалась. Как разлетелись мелкие осколки от вазы, обрушенной на голову Арсену, выбив из него сознание. Как впились ее ногти в его лицо, как она старалась содрать это лицо с черепа, как окропила кровь ее блузку – тонкими нитями и чернильными кляксами, как глубоко утопали ее стопы в его животе с каждым ударом; как она обрушивала на его лицо град своих кулаков.

Плач Никитки вывел ее из ступора. Арсен лежал на полу, весь в крови, но живой. На губах кровавая пена колыхалась от каждого выдоха. Малыш плакал истерично, дрыгая ножками и требуя взять его на руки. А Лизина блузка была вся в крови, руки болели, ныли пальцы, разодранные от ногтей, и сбитые костяшки кулаков. Она взяла сына на руки, превозмогая боль.

– Тише, мой малыш, тише, все хорошо.

– Лиза, пожалуйста, вызови врача… – простонал Арсен.

Лиза с отвращением посмотрела на лежавшего на полу мужчину. На нем не было видимых страшных повреждений. Да, расцарапано лицо, кровоточащая рана на голове у виска, обездвиженные ноги. Но ведь его голова на месте, верно? Его лицо все еще принадлежит ему? Его конечности плотно пришиты к туловищу? Что ему еще нужно?

Лиза переступила через него и пошла в детскую, чтобы уложить малыша. Когда ребенок заснул, она спустилась в гостиную, разгромленную ею самой. Арсен все еще лежал на полу. Все еще дышал. Она вызвала «Скорую». Арсена забрали. У врачей было много вопросов к Лизе, но она только покачала головой. Она не собиралась отвечать на их вопросы.

А утром следующего дня она узнала, что на сцене в «Олимпийском» убит Джейсон МакКуин. Саша.

Это уничтожило ее окончательно. Больше у нее никого не осталось. Она все разрушила, она всех убила… Теперь впереди только ад. Только ад. Единственное, что удерживало Лизу от резкого взмаха лезвием у горла, – малыш, плачущий в кроватке.

Она была беременна, когда случилась трагедия, когда погибли отец и мама. Она носила ребенка Арсена. И сейчас Никитка – все, что осталось в этом мире родное, ведь Саша мертв.

Только ребенок заставил ее скинуть оцепенение, взять себя в руки и сделать что-то для того, чтобы выжить.

Сначала она хотела уехать куда-нибудь еще глубже в провинцию, спрятаться. Но потом случилось то самое событие, из-за которого она поняла, что в России ей и Никитке небезопасно. Этот монстр, которому запрещен выезд за границу, до конца жизни будет искать ее, чтобы убить. И она решила бежать туда, где не смог обрести спасение Саша, – в Америку.

Пока Арсен лежал в больнице, Лиза сделала себе несколько паспортов. Она нашла в Интернете нескольких умельцев. За паспорт, который пройдет проверку в посольстве Америки, она отдала почти тысячу долларов. Хорошо, что Арсен, как настоящий цыган, не доверял банкам и держал всю наличность в сейфе, где хранились и Лизины украшения, подаренные Арсеном, поэтому она знала код. Она взяла с собой практически двести тысяч долларов и около ста тысяч рублями.

Лиза вместе с сыном покинула Россию спустя трое суток после смерти брата.

Итак, она прилетела в Чикаго, сняла номер в дорогом отеле и наняла русскоговорящую няню. У нее было достаточно наличных денег, чтобы решить практически любой вопрос, но требовалось глобальное решение. Чтобы выжить.

Она позвонила Карме, человеку, по-прежнему имеющему связь с Наркобароном. Объяснила Карме, что ей нужно и когда, сказала, что перезвонит через два дня. За это время Карма должна решить вопрос. И когда перезвонила, вопрос был решен. Представитель Барона, его брат Башу, был готов встретиться с Лизой в Чикаго через два дня.

На встречу Лиза пришла с охраной, двумя высоченными американцами в темных костюмах. Никитка остался в отеле с няней.

Башу был намного моложе Барона, ему едва перевалило за тридцать. Он был очень полным, с курчавыми волосами до плеч, зачесанными назад. Арсен на дядю был совершено не похож.

– Вы должны мне пять миллионов долларов за смерть каждого члена моей семьи, – сказала Лиза. – Итого пятнадцать миллионов.

– Если ты переживаешь за Арсена, то с ним все в порядке, – сказал Башу, проигнорировав ее вопрос. – И зачем ты пришла с охраной? Ты считаешь, я могу убить мать моего внука?

– Мой сын вам не внук, он вообще не имеет отношение ни к вам, ни к Арсену, ни к Барону, ни к вашей семье. Это мой сын.