То ли ступни обмотать, то ли срам прикрыть. Причём прикрыться полностью не получится. Да и на обе ноги не хватит.

Какой непростой выбор…

Размышлениям Грешник предавался в отдалении от воды, в теньке от одного из тех самых деревьев с густой листвой. Плеск волн здесь заглушал прочие звуки не так сильно, поэтому удалось расслышать, как где-то чуть дальше, в зарослях, раздаётся непонятный шум, выдающий деятельность живого существа или существ.

Возможно – человека.

Торопливо мчаться к источнику интересных звуков Грешник не стал.

Перестав таращиться на заросли, решил, наконец, что прикрыть наготу сейчас важнее всего прочего. Как известно, людей встречают по одёжке.

Если там, конечно, именно люди, а не стая бродячих собак, на что намекают некоторые нотки в услышанном.

А то и не собак. Ситуация ведь совершенно непонятная, следовательно нарваться можно на кого угодно.

Использовав пакет вместо плавок, Грешник спустился к воде и подобрал тяжеленную палку, выброшенную морем. Помотало её изрядно, лишив коры и сучьев, но не сказать, что гнилая, прочности должно хватить, чтобы не разлетелась от сильного удара.

Вооружившись, начал, наконец, продвигаться в направлении источника шума. И чем дальше, тем больше ему это не нравилось. Действительно похоже на собачью стаю. Агрессивное рычание, хруст чего-то разгрызаемого, непонятные сипящие звуки. Одна надежда, что псы домашние, и рядом с ними находится миролюбиво настроенный хозяин.

Стараясь не потревожить ветви и не забывая посматривать под ноги, Грешник перешагнул через палый пальмовый лист, бесшумно протиснулся между кустами и увидел, наконец, источник звуков.

Впереди располагалась узкая прогалина, протянувшаяся метров на двадцать при ширине не больше пяти шагов. В дальнем её конце действительно находилась собака. Вот только рычать она не могла, потому как была мертвой. Причём подохла явно не только что. Ноздри уловили характерный нехороший запашок, которой быстро не проявляется даже в жарком климате.

Шумели два…

Две…

Двое…

Нет, Грешник понятия не имел, как называть то, на что изумлённо уставился. За свою жизнь он чего только ни навидался, но такое если и попадалось на глаза, то лишь в тех случаях, когда глаза глядели на экран кинотеатра или телевизора, где демонстрировался фильм ужасов с тошнотворно-реалистичными съёмками.

Фигуры в целом походили на человеческие, но только общими чертами. Даже в сумерках такого урода издали за себе подобного не примешь. Тела нездорово-худые, с несимметрично выпирающими мослами и с огромными вывалившимися животами, свисающими почти до колен. Складывается впечатление, что кожи нет, оголённая мускулатура запеклась на жаре, извивается запутанными жгутами, причудливо и неравномерно оплетая скелеты, кости которых лишь чудом не прорывают истончённую плоть. Почти голые черепа деформированы, как и всё прочее, без волос, ушей и подбородков, с чёрными провалами вместо носов. Рты, или, скорее, пасти, располагаются не понизу морд, как у нормальных животных, а почти посредине. И когда распахиваются, демонстрируют мощнейшие челюстные аппараты, чуть ли не на две части при этом головы разделяя.

Да уж… неожиданное зрелище.

Вытащить бесчувственное тело из разбитого автомобиля, вылечить, напичкать наркотиками, отшибающими память, закинуть в светящийся куб, усыпить, вывезти в Индонезию и выбросить на берегу, – это Грешник принять ещё может. С трудом, конечно, с сомнениями великими, но может. Однако то, что располагается впереди, выходит далеко за рамки возможностей, доступных самым серьёзным шутникам.

Нет, эта парочка – не актёры, которым придали облик жутких тварей при помощи латекса и грима. И не животные, которых изменили такими же способами. Внешность и моторика однозначно выдавали в них существ, которых на Земле быть не должно.

Абсолютно чуждые создания.

Омерзительные твари предавались столь же омерзительному занятию. Их нереально-тонкие руки ловко сгибались сразу в двух локтевых суставах, когтистыми пальцами раздирая гниющую плоть и подтягивая её к жадно работающим пастям. Челюсти двигались проворно и шумно, со скулящими звуками, с костяным хрустом, с сочным чавканьем и пыхтеньем, разбрасывая чёрные капли тухлой крови и белесые личинки мух, коими дохлая собака нафарширована под завязку.

Грешнику нестерпимо захотелось проснуться и забыть то, что сейчас наблюдает. Он даже непроизвольно напрягся, пытаясь вернуть себя в явь. Однако усилия воли хватило лишь на то, чтобы успокоить напрягшийся было желудок, и постараться не выдать себя ни единым звуком.

Надо признать, что прогулка не задалась. Пора возвращаться к воде. Хозяина собаки он вряд ли здесь встретит.

Не сводя взгляда с тошнотворного пиршества, Грешник шагнул назад, начав было разворачиваться. Из-под ног выскочила, ящерица, мастерски прятавшаяся до последнего, но не совладавшая с нервами. И помчалась она, к сожалению, не в заросли, а на прогалину, зашуршав при этом сухой листвой.

Твари обернулись синхронно, будто по команде. И на Грешника, не успевшего скрыться за кустом, уставились две пары мутно-жёлтых глаз, посредине которых без намека на радужку чернели точки зрачков.

Чтобы просчитать дальнейшие перспективы калькулятор не потребовался. Отмахиваться в чистом поле от пары эдаких образин сомнительной палкой – занятие для полностью ненормальных психов, а Грешник себя к таковым не причислял. И потому торопливо развернулся, припустив назад со всех ног, уже не думая ни о колючках, ни даже о сколопендрах.

Если успеет добежать до воды, появится шанс занять позицию между валунами. Глядишь, и получится отбиться с минимальными потерями для шкуры.

За спиной нехорошо заклекотали, завизжали яростно, заорали криком, каждый звук в котором сообщал о неутолимом голоде. Голоде столь лютом, что, страдая от такого, станешь грызть собственные руки, если не найдётся ничего другого, способного хотя бы на минуту занять челюсти.

Быстрее!

Быстрее же!

Ещё быстрее!!!

Не успевает. Фатально не успевает. У этих образин не только челюсти быстро работают, а и ноги. Хотя всего ничего от моря отдалился, и кое-какая фора по расстоянию была, нагоняли неотвратимо.

Выскочив к голому склону, ныряющему к воде, Грешник понял, что здесь его и прихватят. И пытаясь выгадать хотя бы секунду, обернулся, одновременно замахиваясь импровизированной дубиной и отскакивая чуть в сторону.

Повезло, погоня удачно разделилась. За спиной обнаружилась лишь одна тварь, вторую не видать, чуток отстала. А эта уже летит, тянется кошмарными лапами и разевает пасть так, что голова становится похожей на разрезанный пополам арбуз.

Удар обещает выдаться знатным. Уродливое создание невысокое и худое, а деревяшка увесистая. Врежет в середину морды, собьёт с ног, отбросит в сторону, знатно ошеломит. Подарит ту самую лишнюю секунду, что позволит добраться до воды.

И тут правая рука пропала, будто отрезали в один миг. Нет, физически она никуда не делась, Грешник прекрасно её видел. Но не ощущал.