— Ладно, спи.

Отвернувшись, Владимир затих.

Но Егору не спалось.

«Так я никогда монтером не стану, — думал он, — буду все время бревна подкатывать. А начнут провода подвешивать да натягивать, опять низовую работу дадут».

Сон не пришел и тогда, когда стали различимы оконные рамы.

— Вовка! — толкнул соседа Егор.

— Чего тебе? — проворчал Владимир.

— Пойдем влезем на опору-то, когти, я видел, у сарая лежат.

— Так рано еще.

— А днем увидят, не дадут. Побоятся, что упадем!

Оделись, нащупали ботинки. Стараясь не скрипеть, открыли дверь, вышли.

Солнце еще не взошло. Пожимаясь от холода, ребята взяли по паре когтей, монтерские пояса. Прижав к себе, чтобы не гремели, пошли к торчавшим из молочной пелены темным деревянным столбам.

Шли молча, сосредоточенно думая и непроизвольно ускоряя шаг. У опоры остановились, сбросили когти, посмотрели вверх.

— Давай я по одной стойке, а ты — по другой. Наверху сойдемся, — предложил Егор.

Когти надевали долго — спорили, кричали. Потом сообразили, что к чему. Надели как надо, поплевав на руки, поставили ногу с когтем каждый на свою стойку.

— Погоди, — крикнул Владимир, — а поясом-то прицепиться!

Прицепившись, стали переставлять ноги, подниматься.

— Ты вниз не смотри, — подсказывал Владимир. — Видел, как настоящие верхолазы делают? Они только ногу поднимают, а коготь уж сам на столбе место находит.

Боязно. Так и тянет вниз посмотреть, хорошо ли шипы в дерево врезались. Помаленьку долезли до перекладины.

— Траверса это, — сказал Вовка, — на нее провода с изоляторами вешать будут.

Остановились, перенесли цепь выше траверсы, полезли дальше.

Вот наконец и добрались до верха. Встретились — и весело обоим стало, засмеялись, довольные.

— А, Владимир Петрович, наше вам с кисточкой!

— Почтеньице, Егор Пантелеевич!

За руки поздоровались и опять громко рассмеялись. Потом осмотрелись. А солнышко как раз из-за леска выглянуло да всё осветило. И деревня, в которой они ночевали, тоже видна стала. Только больно маленькой кажется, будто и не дома, а кубики понаставлены.

— Смотри, — говорит Егор, — дом-то наш отсюда как здорово видится! И совсем не боязно.

— А это потому не боязно, — сказал Владимир, — что мы за стойки двумя руками держимся. Монтеры так не делают, им работать руками надо.

Егор оторвал руки от стойки и чувствует, что вот-вот упадет. Снова ухватился.

— А как же, если руками-то не держаться? — спрашивает.

— Нужно назад откидываться, чтобы тебя пояс держал. Руками тогда что хочешь делать можно, — сказал Владимир.

Попробовали они так сделать и не смогли. Больно уж страшно, руки сами за столб хватаются.

— Ну ладно, — сказал Егор, — погодя еще попробуем. Сейчас слезем, скорей в деревню пойдем, а то Литвинов узнает, ругаться будет.

Обратно добежали быстро, неслышно улеглись. Егор закрыл глаза и подумал:

«Начнется монтаж, надо в верховые проситься, чтобы провода тянуть да на опоры подвешивать».

И уже в полусне представил, как сидит он на опоре, а снизу по веревке подают ему блестящий медный провод.

А недели через две Литвинов и сам вывел их всех, молодых, на линию. Научил подцеплять когти, надевать монтерский ремень и сказал, показывая на опору:

— Пробуйте. Не получится — спускайтесь.

Получилось не у всех. Некоторые, посмотрев с высоты вниз, обмирали, просились на землю. Егор добрался до верха сразу. Огляделся, вытянул из-за пояса ключ и стал не спеша крепить изолятор.

В апреле и провода натянули. А в первых числах мая всё на линии и на подстанции закончили, включать собрались. С контрольным осмотром пошел инженер Васильев. За ним, позванивая цепью монтерского пояса — Егор Астахов. У каждой опоры оба они останавливались и, запрокинув головы, смотрели на клеммы, изоляторы, проверяли, всё ли на месте.

Дошли до высокой, четырехногой опоры. Наверху, в петлях, зажимы. Инженер показывает:

— Влезь, проверишь, крепко ли болты затянуты. Я дальше один пойду, ждут на подстанции.

Егор подвязал когти, полез. Только цепью размахнулся, чтобы вокруг столба перебросить да карабином зацепиться, как вдруг с лету в лоб оса ударила. Зажгло. Егор выше коготь ставит. Опять загудело над ухом. Смотрит, уже не одна оса — десяток вокруг вьется. Кепку снял, отмахнуться хотел и сразу две в волосах запутались. Обхватил тогда Егор столб двумя руками, прижался к нему и на землю съехал. Бежит, когти на ходу сбрасывает. А за ним уже целый рой увязался. За деревом передохнул, взял отвертку, наковырял земли и прикладывает к горящим щекам.

Посидел, снова к опоре пошел: задание-то выполнить надо. Видит, под траверсой большое осиное гнездо прилепилось. «Камнем бросить — изоляторы побьешь».

И вдруг заметил, что со стороны Дулева по трассе кто-то на лошади скачет, руками машет. Присмотрелся Егор — инженер. Подъехал, остановился и дух перевести не может.

— Почему, — спрашивает, — на опору не влезал?

— Осы там, — отвечает Астахов.

— Век тебе этих ос помнить нужно… Спасли они тебя. На подстанции разгильдяи без нашего уведомления линию под напряжение поставили.

…Линию сдали в мае. Электрическую энергию получили поселок, мастерские.

Перед конторой состоялся митинг. Егор стоял в гудящей толпе торфяников и внимательно ко всему прислушивался. Ему было радостно: это же их работа принимается так торжественно.

А на трибуну поднялся партийный секретарь. Он показал на висевшую на столбе электрическую лампочку и, волнуясь, сказал:

— Эта маленькая лампочка, стеклянный кубарик, заменивший нам лучину и мигалку, говорит больше о преимуществах Советской власти, чем какая бы то ни было агитация и призывы.

23 мая 1919 года вышли на торфяные поля Шатуры первые торфодобывающие машины.