– И им нравится, но они уже привыкли к определённой еде, – пояснила бабушка.

– Мы и правда хотели бы понюхать такую кашу, – подал голос Алексис, а Гамбургеса довольно моргнула.

– Вот завтра утром и попробуете – Рауль сам её готовит. Ну а сегодня, на обед будет суп из стручков фасоли и томатов, с клёцками и чесночными сухариками.

– Уууу, нам уже не терпится, – встрепенулся задумавшийся было Тоди.

– Дааа уж, скорей бы наступил обед, – добавил Алексис, и Гамбургеса снова довольно моргнула.

– Но этот завтрак тоже очень вкусный, и нам не хочется чтобы он кончался, – высказал пожелание, пластиковый Пикачу с большими наивными глазами.

– Вот-вот! А нельзя ли сделать так, чтобы этот завтрак не кончался, а просто плавно перешёл в обед? – поинтересоваться Мини-Пикачу.

– Это было бы идеальным решением! – радостно провозгласил Пингвинчик с макушки Тоди, по всей видимости повторяя какую-то рекламную фразу, и тут же запнулся, вспомнив слова дедушки о рекламе, сказанные им в машине по пути сюда, после того, как его попытки найти точный прогноз погоды для их местности, провалились – на всех станциях была реклама или песенки. Он сказал следующее: «Эта назойливая реклама, уже натурально мешает жить. Во времена моей молодости реклама тоже была, но её количество не превышало разумного предела, терпимого для человека. А сейчас она обрушилась словно торнадо, и закружила людям головы – все словно с ума посходили, покупая и покупая всякую ерунду и слушая бесконечно эти призывы купить ещё и ещё, а ведь товар-то зачастую – барахло, который и ржавого песо не стоит!»

Пингвинчик вспомнил об этих словах, хоть и не совсем понятных для него, и поправился, что мол: «Было бы хорошо, если б получилось так, как предлагал Мини-Пикачу».

Пожилые люди, снова, как и в прошлый раз, были позабавлены тирадами игрушечных зверьков, и дедушка дабы успокоить их, сказал, что найдутся интересные занятия и в промежутке между завтраком и обедом. А тот суп, ещё приготовить надо.

Он только забыл добавить, что катание верхом на Пушке во время большой готовки исключается, поскольку, кухня в это время превращается во что-то похожее на театр военных действий, а Пушок становиться их участником. В эти часы, он, занимая стратегическую позицию в дверном проёме, зорко следит за местами дислокации съестных припасов, и их перемещениями. И несмотря на то, что бабушка частенько об него спотыкалась, он готов был пожертвовать многим – даже отдавленной лапой – ради успешного рейда по захвату еды. Надо сказать, что в роли противника, здесь выступала вовсе не бабушка, а некий загадочный процесс, или мировой закон круговращения еды в природе.

Еда витает в мировом эфире, и по необъяснимым причинам, кое-где собирается в кучи, откуда иногда падает вниз, и если наблюдатель терпелив и внимателен, то может вовремя заметить, эту, так сказать «падающую звезду», и получить таким образом трофей. В общем, наверное даже правильнее считать, что для Пушка это скорее игра с Фортуной, с элементами военной хитрости, и бабушка здесь была таким же игроком. Только она могла наловить сколько угодно еды в свои кастрюли, и потому признавалась главной на кухне.

Яблочко обычно лежит на спине или на боку тут же, неподалёку, и вывернув шею смотрит в сторону кухни с видимым безразличием. Но как только замечается слабина где-то в рядах противника, или падение тела из мирового хранилища еды – называйте это как хотите, и скажем со стола скатится то же яблоко – Яблочко с громким топотом и задорным похрюкиванием устремляется вперёд, на кухню. Поскольку домашние звери бросались за даром Фортуны одновременно, они бывало застревали в узком дверном проёме, и после короткой возни, вылетали в кухню подобно пробке из бутылки шампанского, устремляясь к угощению, которое, главное успеть схватить (а не то заберёт бабушка, как самая главная), и неважно кто это сделает – после, они всё делили по братски, разве что с небольшим перевесом в пользу схватившего, но это объяснялось не жадностью, а лишь спешкой и азартом. А бабушка, живя бок о бок с Яблочком и Пушком, давно уяснила, что упало – то пропало.

За пару лет своей жизни, Пушок тоже успел кое-что понять, например – что не надо быть слишком жадным, и брать то, что тебе не предназначено, то, на что у Фортуны (или у бабушки) другие планы.

Однажды, будучи ещё щенком, мучающимся от двухчасового голода и безделья, он вознамерился достать себе что-нибудь вкусное или по крайней мере интересное со стола, но дотянуться не смог. И тут себе на голову, случайно обнаружил, что ежели потянуть за скатерть, то еда оказывается ближе к краю стола. Он воспользовался этим открытием, в результате чего, весь обед оказался на полу, чашки и плошки разбились, а ему по лбу, чувствительно ударила алюминиевая кастрюля с наполовину разлетевшимися из неё макаронами, отскочившая от пружинящего деревянного пола. Пушок в страхе и сильной обиде, сбежал под диван в соседней комнате.

Бабушка с дедушкой не ругали пса за этот проступок, но посмотрели на него с жалостью, как на недалёкое умом существо. Однако, Пушок всё понял – так делать нельзя! И с тех пор, он усвоил один из первых уроков – еда которую можно брать со спокойной совестью, находится примерно на уровне его глаз, ведь предыдущий опыт подтверждал это. А поскольку, почти все горизонтальные поверхности в доме, находились куда выше его головы, то оставалось только подбирать с пола. Правда, ещё был низкий журнальный столик стоящий рядом с диваном, и он имел промежуточную высоту между ростом собаки и обычным столом, но Пушок не был педантом, а потому следовал скорее не букве, а духу закона. А он ему подсказывал, что это не настоящий стол, как тот на котором собираются кучи еды, а такой, где еда появляется очень редко, и в незначительных количествах. И вот когда бабушка или дедушка, позабыв, что в доме есть пара выжидающих, внимательных глаз, клали на столик что-нибудь вкусное (это могло произойти изредка, во время просмотра по телевизору, чего-то важного или необычайно интересного), то в следующий раз они уже могли и не найти лакомства на столике. Причём не всегда подозрения падали на собаку. Они частенько думали, что сами съели, да и забыли.

Глава 2

Тем временем, Мария и зверушки уже насытились и были готовы к чему-нибудь интересному, что им пообещал дедушка.

«Да как же они сами не подумали?