– Ну, ты полегче, полегче! – недовольно выкрикнул усатый. – Фильтруй базар, вояка долбаный. Видали мы таких патриотов! Ты по делу давай базлай, а не разводи тут ненужную политагитацию.

– Пусть говорит… – зловеще ухмыльнулся Мюллер. – Это даже интересно… Давай, давай, выкладывай, майор Лавров, чего там у тебя еще?

– Разумеется, Руслана Ибрагимова мы взяли случайно, – спокойно и деловито продолжил Андрей. – Он попал в ДТП, после чего захватил заложника и принудил его везти к тому месту, куда за ним должен был прибыть вертолет. Мы за ним и погнались-то, чтобы спасти человека, взятого в заложники. Но когда стало ясно, что это не просто урка, а член опасной банды, я и сделал именно то, что сделал – вместо него отправился сам.

– И для чего тебе это было нужно? – пренебрежительно поморщившись, с язвительным любопытством спросил Мюллер.

– Чтобы раскрыть и прихлопнуть вашу шайку, – как о чем-то совершенно обыденном уведомил Лавров. – Просто мне не безразлично, что творится у нас в России, не все равно, что кто-то горбатится, чтобы она жила и существовала, а кто-то, как прожорливый паразит, подгрызает ее корни. Сейчас среди русских немало антикавказских настроений, а мне любой кавказец или азиат, живущий по совести и по закону, в сто раз понятнее и ближе, чем такие, как вы, вроде бы и русские, а на деле – худшие из врагов своей же страны.

– Браво, браво, браво! – ернически поаплодировал Мюллер. – Какой молодец! Слушал бы тебя и слушал… Но мне нужны конкретные сведения: где сейчас находится Руслан Ибрагимов. И если ты этого не скажешь… – почти прошипел он, но Андрей не дал ему договорить.

– Скажу! Какие тут могут быть секреты? Он уже на нашей учебной базе, где с ним вовсю работают мои ребята из отделения «Д» – дознание. Думаю, он сейчас щебечет как канарейка, выкладывая секрет за секретом. И своего Бухого, и вашего босса заодно… В общем, «колется» по полной.

– Что за подразделение «Д»? – подозрительно наморщился усатый.

– Группа контрактников, отобранных по специальным методикам, с использованием тестирования. Это люди, малочувствительные к чужой боли, – глядя на него в упор с какой-то хищной плотоядностью и даже свирепой алчностью, пояснил Лавров. – У нас их зовут «буратинами», поскольку ребята словно деревянные к чужим мукам. Наша часть, надо сказать, сформирована как ударная группа для создания хаоса в тылу потенциального противника путем организации массового террора в отношении населения, полиции и военных. А такие люди всяких там эмоций, как жалость или сочувствие, иметь не должны. Эсэсовцы «отдыхают»! Кстати, подготовку ведем на основании трофейных документов и методик Третьего рейха, позаимствованных из анналов гестапо и абвера. Я себе могу только представить, что он сейчас испытывает, этот бедолага Русланчик…

Заметно позеленев, охранники босса молча переглянулись. Посмурнел и Мюллер, на лице которого обозначилась мина крайней озабоченности. Как всякий конченый садист, больше всего на свете он боялся боли и пыток. Одна только мысль о том, что однажды он и сам может стать жертвой, приводила Мюллера в ужас. Пытать других для него было неописуемым наслаждением, особенно если жертва слаба и беспомощна. Тогда Мюллер, можно сказать, буквально упивался извращенным сладострастием.

Но о каком сладострастии может идти речь, если предоставленный ему «объект» не проявляет и грана робости? Какой тут, к черту кайф, если на задворках мерзкой душонки уже пробились ростки страха за свою собственную шкуру? А вдруг?! А что, если каким-то самым невероятным образом случится так, что он окажется в руках этих самых «буратин», наверное, скорее напоминающих живых роботов, но никак не людей?! Мама родная! Да при одной только мысли о подобном варианте развития событий по всей спине начинает гулять мороз…

Ему было невдомек, что все эти убедительно изложенные «ужасы» – и насчет подразделения «Д», и эсэсовских методик подготовки, и планирования террора на территории потенциального противника – не более чем плод фантазии пленника. Но он не мог не поверить услышанному по целому ряду причин. Прежде всего потому, что, будучи подонком, он был уверен: абсолютно все прочие – тоже подонки, только хорошо умеющие скрывать свою истинную сущность. А раз так, тогда наверняка оно есть, это жуткое подразделение армейской опричнины, способное на самые страшные и кровавые злодеяния.

Но была и еще одна причина того, что сказанное пленником его тюремщики восприняли достаточно серьезно. Не будучи от природы суггестологом, Андрей не один год отрабатывал соответствующие методики психологического давления на противника. Это производилось за счет соответствующего тембра голоса, определенного ритма слов, а также зрительного контакта с собеседником – зрачки в зрачки, когда на подсознательном, безмолвном уровне шла прямая передача определенных эмоций.

Теперь уже сами охранники босса и его палач чувствовали себя неуверенно и неуютно. Подспудный страх, проникший в их мысли и настроения, сковывал и мешал думать, критически оценивать ситуацию. С огромным трудом взяв себя в руки, Мюллер заставил себя вспомнить о своих прямых обязанностях и, зло стукнув по столу, проскрипел отчего-то подсевшим голосом:

– Адрес этого центра? Живо!

– А-а-а! Ты хочешь выслать туда группу захвата, чтобы она освободила Русланчика? – иронично усмехнулся Лавров. – Смысл? Во-первых, уже поздно. Скорее всего, он уже давно сломался и выложил даже то, чего и знать-то не мог. Во-вторых… Тебе нужен адрес? Его нет. А как найти базу – пожалуйста, запоминай. Едешь до Самары, от нее по «федералке» вдоль левого берега Волги еще километров четыреста. Найдешь райцентр Крутово. Там тебе любой пацан покажет, в какой стороне находится база подготовки спецназа. Счастливого пути! Правда, это дорога будет только в один конец.

– Ты сейчас позвонишь и скажешь, чтобы его отпустили. Иначе… – скривив рот, судорожно стиснул кулаки Мюллер.

– Давай телефон, сейчас узнаем последние новости, – почти приятельски улыбнулся Андрей.

– Принеси ему аппарат с громкой связью. А то мало ли чего он там будет плести? – распорядился Мюллер. – Кстати, майор, ни слова о том, где находишься!

Усатый тут же открыл стенной шкаф, достал из него радиотелефон и хрипловато потребовал:

– Номер!

Андрей назвал ему длинный ряд цифр, и в динамике телефонного аппарата на весь подвал раздались протяжные гудки вызова, и мужской голос, несколько искаженный электроникой и расстоянием, уверенно произнес:

– Да? Я слушаю.

– А кто это, могу я узнать? – стараясь придать своему голосу некоторый официоз, спросил усатый.

– Временно исполняющий обязанности командира батальона спецназа, капитан Еремеев. Кто спрашивает? – строго отчеканил голос из динамика.

– Секунду! – бросил в трубку усатый и поднес ее к уху Андрея.

– Леонид, это Лавров, – спокойно, словно находится где-нибудь в дружеской компании, проговорил он.

– Слушаю, товарищ майор! – бодро откликнулся капитан.