когда она могла это сделать? Во время изнасилования, потому что ее точно несколько раз изнасиловали, или когда ее убивали молотком? Тогда она положила в рот монету? Я вам вот что скажу. Это кто-то другой положил монету ей в рот. Кто, на этот вопрос может ответить дактилоскопическая экспертиза, потому что на монете могут быть отпечатки пальцев.

– Зачем кому-то это делать? – спросил Бродяк.

– Этого я не знаю, но скажу вот еще что. Ее убили ударом молотка по голове. Знаете, как древние этруски изображали Харона? У него в руке был молот, которым он разбивал головы умершим.

В кабинете воцарилась тишина. Малиновский триумфально посмотрел на милиционеров, а потом вновь наполнил рюмки.

– Значит, мы ищем чертова Харона с молотком в руке, – с присущей ему легкостью резюмировал выводы врача Олькевич и потянулся за рюмкой.

– А у того второго с разбитой головой, тоже была монета во рту? – спросил Мирек Бродяк.

– Я тоже сразу об этом подумал, – усмехнулся доктор. – Проверил сегодня утром. Монету я не нашел.

Спустя минуту Бродяк с захмелевшим Олькевичем вышли из кабинета доктора. Толстый Ричи их не ждал. Стул, на котором он сидел, опустел, а в пепельнице медленно догорала сигарета Ричи.

10:15

У Тунё был напряженный день. Несмотря на тяжелое похмелье, он рано проснулся и сразу побежал в город поговорить с людьми. Он хотел расспросить знакомых о человеке, отобравшем у него деньги. Он решил сначала поговорить с Каролем. Он поехал на трамвае на Лазаревский рынок. Он был уверен, что без труда найдет человека, принимавшего участие в афере. Зеленый трамвай № 5 остановился на остановке напротив широкой улицы, ведущей на рынок. В это время жизнь здесь била ключом. Рынок овощей и фруктов, находившийся чуть левее, постепенно затихал, потому что свежий товар уже был продан, а вот на вещевом рынке с правой стороны шла бойкая торговля. Вдали были видны толпы людей, занятых процессом купли – продажи. Здесь продавали все, чего нельзя было достать в государственных магазинах. В последнее время спросом пользовались любительские пункты видеопроката. Принцип их деятельности был простой. У владельца была коллекция видеокассет с фильмами, записанными в низком качестве, но с польской озвучкой. Достаточно было купить одну кассету и подтвердить таким образом свое членство. На следующий день можно было за меньшую оплату обменять ранее купленную видеокассету на очередную, на этот раз взяв ее на прокат. Бизнес был прибыльным, потому что интерес к западным фильмам, таким, как «Рэмбо» или «Конан-варвар», был огромный. В конце концов люди заметили, что достаточно инвестировать в видеомагнитофон, чтобы перестать зависеть от унылого и однообразного предложения государственного телевидения.

На Лазаревском рынке, кроме привезенных из Западной Германии и Австрии видеомагнитофонов, телевизоров и магнитофонов, продавали бытовую технику, импортные продукты питания и даже западную прессу. Лазаревская барахолка постепенно становилось окном в большой мир, сквозь которое проникало живительное дуновение разных возможностей.

Тунё не интересовался современными достижениями западной инженерной мысли. Обходя стороной видеопрокат и несколько точек с техникой, он пошел в сторону ограждения, где обычно продавали велосипеды.

Новые складные велосипеды быдгощского «Ромета» стояли в ряд, прикрепленные друг к другу железной цепью. Продавец таким образом защищал себя от любителей покататься, желающих без спроса проверить качество товара. Цепь снимали только после оплаты. Точка Кароля была там, где и всегда, были и заинтересованные клиенты, только продавца не было.

– Утром я его видел, – сообщил Тунё сосед, торговавший рядом б/у запчастями, о предназначении которых он сам иногда был не в курсе.

Сейчас сосед караулил велосипеды, потому что их владелец куда-то исчез. Тунё походил немного вдоль прилавков, покрутился по рынку и в конце концов остановился у киоска «Рух», откуда мог наблюдать за точкой Кароля. Наконец его терпение было вознаграждено. На противоположной стороне улицы по тротуару вдоль старых домов бежал Кароль Велик со стороны Глоговской. Тунё недолго думал. Он побежал в сторону Кароля. Он подсчитал в уме, что их пути пересекутся у открытого подъезда серого дома рядом с продуктовым магазином. В стычке с Каролем, крепкого телосложения и моложе на двадцать лет, у Тунё не было никаких шансов. Нужно было проявить смекалку. Он рассчитывал сбить его с ног с разбегу.

Кароль, бежавший легкой трусцой по направлению к рынку, вовремя не заметил опасности. Он смотрел вперед, не оглядываясь по сторонам, и это дало преимущество Тунё. Когда Кароль поравнялся с подъездом, он вдруг почувствовал, как что-то с большой силой толкнуло его с тротуара в подъезд. Он потерял равновесие и упал на цементный пол. Прежде чем он понял, что случилось, он почувствовал, как что-то свалилось ему на живот. Он громко вскрикнул, потому что колено нападавшего придавило ему ребра. Он уже понял, что стал жертвой нападения. Он почти потерял сознание от боли, потому что Тунё ударил его коленом в то же место, куда его ударил в лесу прикладом автомата охранник Толстого Ричи.

– Козел! – крикнул Тунё и ударил кулаком в нос. Это не был сильный боксерский удар, но все же эффективный, нанесенный со всей страстью, на которую был способен Тунё Клык. В носу что-то хрустнуло, Кароль закричал как резаный, а по лицу потекла кровь.

– Ты меня подставил! Я тебя убью! Выпотрошу как свинью! – Сказав это, он вынул перочинный нож и приставил лезвие к горлу Кароля.

– Тунё! – Кароль наконец узнал нападавшего и вздохнул с облегчением, потому что это не был настоящий бандит, а всего лишь Тунё Клык, никогда не отличавшийся жестокостью и агрессивностью. – С ума сошел? Я и так еле дышу, а ты еще добавить решил.

– Говори, кто сказал тебе меня подставить, не то я горло тебе перережу.

– Тогда ничего не узнаешь, а я и так уже все рассказал Ричи.

– Ричи Грубинскому? – удивился Тунё Клык.

– Ему самому. Он меня в субботу утром увез с рынка, и его чертов Влад меня чуть не застрелил. Я им все рассказал, а если хочешь, тебе тоже все расскажу, только слезь с меня, я не могу дышать из-за тебя.

Тунё минуту анализировал то, что услышал от Кароля, и по-видимому поверил его словам, потому что спрятал нож, а потом поднялся с земли и старательно отряхнул брюки.

– Если бы ты культурно подошел, мы бы поговорили. У меня нет никаких секретов.

Кароль сначала повернулся на бок, а потом неуклюже, держась за стену, встал. Тыльной стороной руки он вытер кровь. Посмотрел на окровавленные руки и потянулся за носовым платком. Он не нашел его в кармане. Успокоившийся Тунё, увидев