– Ну, с Мартыном всё ясно, а почему Кузнечик десяток разваливает? – удивился Лёнька. – Он же не делает ничего. Ну, нарочно уж точно.

– А не важно, нарочно или нет, – пояснил наставник. – Он разбивает его хотя бы тем, что он там есть. Требуют с него иначе, чем с других, кому-то да станет обидно, и потому в десятке всегда будет раскол. В воинском десятке нельзя быть немножко. Ты или входишь в него, или нет. Хотя в сильном десятке может быть и такое – берут человека для особой работы. Например, оружейника. Но десяток гонцов для такого пока слаб.

– Ага, значит, поэтому Кузнечика из десятка и вывели? – сообразил Алексей. – Не потому что наказали, а потому что это десятку опасно?

– Вот поэтому, – подтвердил Макар. – Да ещё и в наставники возвели, ни у кого и мыслей теперь не возникнет, что к нему обращаются иначе, чем к остальным. А обычно в таких случаях сильного унота переводят в другой десяток или ставят младшим урядником.

– Ага, другого десятка, посильнее, у нас сейчас нет, а урядником Кузнечик быть не может, он и унот-то пока никакой. Но теперь, выходит, раз его вообще из десятка выперли, авторитет он по-любому потеряет. А значит, и воинский статус.

– Авторитет он как раз не потеряет. Во всяком случае, пока Младшая стража не вернётся, – и, видя непонимание на лицах отроков, наставник пояснил: – Что Филимон Семёну сказал, помните? Раз оружейного мастера к делу не смог приспособить, так, значит, он тебе и не по чину. Надо что – сам с ним и договаривайся. А стреляли чтоб не хуже, чем Тимофей со своим прицелом. Только вот работы Тимке боярыня с Филимоном выделили – когда только спать будет.

– Ага, велели увечных обучать, – вспомнил Лёнька. – А ещё он с серебром работает и змеев делает. Вот почему гонцы вокруг него в кузне хороводы водили: им велели научиться стрелять прицельно, да и сами хотят, а прицелы делать некому!

– Верно. А вот воинский статус ему самому зарабатывать придётся. Простой путь он упустил.

– Тут ясно. А с Пустобрёхом что будут делать? Наказание какое? – полюбопытствовал Леонид.

– Ничего. Это как раз самое для него страшное. Ничего плохого, но и ничего хорошего. Будет теперь болтаться, как дерьмо в проруби… – Макар задумался. – Боярыня его не простит, да и наставники поостерегутся, так что младшим урядником ему теперь не стать, скорей всего, назначат Тихона. Почему так – это ему Семён должен пояснить. Как – не наше дело. Семёну боярыня пути присоветует. А вот для вас у меня другое задание есть. До гонцов надобно довести, что если они ещё раз такую свару хоть действием, хоть бездействием допустят, то из десятка вылетят. Все, кто её начнет, и все, кто молча будет стоять и смотреть. Свар за место подле боярича быть не должно. Пусть сами уяснят, а особенно Комару растолкуют. А как – это уже их дело.

Отроки задумались. Задание вроде бы и простое, но как к нему подступиться, они не понимали совершенно. Нет, по-своему, по-пацанячьи, как сказал бы Кузнечик, они бы справились. Присмотрелись бы, выждали момент да и объяснили по морде, благо право такое им дадено. Но сейчас это казалось неправильным – именно что по-пацанячьи, а отроки уже поняли, что такой простой подход в десятке гонцов не самый лучший. В рожу въехать – это силой заставить.

Леонид, насмотревшись на наставника Макара, признал: это плохо работает. Сам наставник, обучая их с Лёхой нелёгкой науке понимания младших, их самих ни к чему не принуждал, хотя и чувствовалось, что сделать это он может в любой момент. Он даже не накричал ни разу, как Прокоп, и не насмеялся, как Тит. Он пояснял, делал сложные вещи понятными, а самое главное – интересными.

– Заставить-то их можно, – с сомнением проговорил он. – Но только наставник Филимон говорил, что они понять должны.

– Это да, – согласился Макар. – Гонцы – это старший род. Силком их принудить держать строй можно, да только ненадолго. Подрастут, тех, кто их принуждает сейчас, не станет, и что тогда случится?

– Принуждение исчезнет – строй рассыплется, – Алексей вдруг сообразил, что хочет сказать наставник. – А старший род должен быть устроен так, что не их надобно принуждать в строю стоять, а они сами всех в строй ставить должны.

– Выходит… – теперь уже и Леонид оценил важность стоящей перед ними задачи, – выходит, если не поймут младшие, так всё зря? Вот всё, что мы тут в крепости делаем? Боярича не станет, и всё рассыплется?

– Поняли, да? – наставник невесело усмехнулся. – Только прежде чем за младших браться, вы сами-то что решите? Чего хотите? К старому вернуться или за новое держаться? По обычаю-то ведь просто и привычно. Домой вернётесь, место хорошее там займёте. А тут мало того, что горбом всю жизнь упираться, так ещё и первыми никогда не станете?

Отроки задумались. Говорил-то наставник правильно, но согласиться с ним что-то не позволяло.

– Стать главным Жабом на своём болоте? Как тот, что Тимка про Дюймовочку сказывал? – Алексей, похоже, принял для себя решение. – Нет, не сможем уже. Тут, в крепости, жизнь больше. Не захотим обратно, на кочку.

– Да и Жаб тот на кочке главный только до первой цапли, – поддержал приятеля Лёнька. – Нет, нельзя, чтоб всё рассыпалось.

– Значит, младших нужно не просто заставить, а заставить это понять, – кивнул своим мыслям Макар. – И сами вы не должны строй бросить, когда нас не станет. Это понятно?

Понимать, что от тебя хотят – это одно, а понимать, как это сделать… Вот это второе помощникам наставника давалось трудно.

– Мутно всё это, – пожаловался отрок наставнику. – Непонятно. Нет, что требуется, понятно, а вот что делать? Да и с Кузнечиком не всё ясно.

– Мутно, говоришь? – Макар вдруг широко улыбнулся. – Тимкино словечко?

– Не, – помотал головой Леонид. – От боярича Михаила слышал. Чудно, конечно… Но сразу понятно: вот это ясно, а вон то, значит, мутно.

– Ну, раз мутно, будем пробовать прояснить, – Макар изучающе посмотрел на отроков. – Я тут кой-чего сейчас понял, после разговора с вами.

Лёнька с Лёхой вопросительно уставились на наставника.

– Разговор с Тимофеем на правеже у наставников вы слышали. Что вам показалось необычным?

Мальчишки задумались.

– Говорил он как-то странно, – чуть поёжившись, озвучил своё наблюдение Алексей. – Особенно когда Сенька ушёл. Даже страшно немного стало.

– У нас так жрец иногда говорил, – подхватил Лёнька. – Вроде всё правильно, только жутковато, будто навь какая перед тобой стоит.

– Добро пожаловать в мир взрослых! – ухмыльнулся в бороду Макар. – Вот в этом и есть секрет Кузнечика. Он думает и решает, как взрослый. Да только вот кто ждет такого суждения от сопляка двенадцати лет? Даже подумать про такое не можем, ни вы, ни я, ни остальные наставники. А потому, когда видишь такое вживую… Да, становится жутко.

– Так что, в Кузнечике предок живёт? – Леонид не на шутку перепугался.

– Да если бы! – отмахнулся Макар. – Предок взрослый, его легко распознать и договориться с ним проще. Да только сопляк в Тимофее никуда не делся. Вот чем отличается взрослый от младшего?