частям неба. Этих отрезков в мире много, наши [авторы] называют их «поясами», греки — «параллелями».[1243]

Подосинов А.В., Скржинская М.В. Римские географические источники: Помпоний Мела и Плиний Старший. М., 2001.

XXXIX.213. Следующий пояс начинается на западе Индии и проходит по середине Парфии, через Персеполис, ближнюю Перейду, ближайшую Аравию, Иудею, через обитателей Ливанских гор, охватывает Вавилон, Идумею, Самарию, Гиеросолимы, Аскалон, Иопу, Кесарию, Финикию, Птолемаиду, Сидон, Тир, Берит, Ботриду, Триполь, Библ, Антиохию, Лаодикею, Селевкию, прибрежные районы Киликии, южную часть Кипра, Крит, Лилибей в Сицилии, северные части Африки и Нумидии.

Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. От Геродота до Плутарха. Том первый. Введение и комментарии Менахема Штерна. Перевод под научной и литературной редакцией д.и.н. Н. В. Брагинской. Гешарим: Москва-Иерусалим, 1997.

XXXIX.216. В пятом поясе находятся, начиная с устья Каспийского моря,[1244] бактры, Иберия, Армения, Мизия, Фригия, Геллеспонт, Троада, Тенедос, Абидос, Скепсис, Илион, гора Ида, Кизик, Лампсак, Синопа, Амис, Гераклея в Понте, Пафлагония, Лемнос, Имброс, Тасос, Кассандрия, Фессалия, Македония, Лариса, Амфиполь, Фессалоника, Пела, Эдес, Берое, Фарсалия, Карист, Эвбея Беотская, Халкида, Дельфы, Акарнания, Этолия, Аполлония, Брундизий, Тарент, Фурии, Локры, Регий, луканы, Неаполь, Путеолы, Тусское море, Корсика, Балиары, Средняя Испания. Гномон в семь стоп дает тень в шесть стоп. Наибольшая продолжительность дня — 15 равноденственных часов.[1245]

XXXIX.217. Шестой [пояс],[1246] связывающий [землю и небо], — в нем находится Рим — охватывает каспийские племена, Кавказ, северные части Армении, Аполлонию за Риндаком, Никомедию, Никею, Калхадон, Византии, Лисимахию, Херсонес, Меланский залив, Абдеру, Самофракию, Маронею, Эн, Бессику, Фракию, Медику, Пеонию, иллирийцев, Диррахий, Канусий, отдаленный край Апулии, Кампанию, Этрурию, Писы, Луну, Луку, Геную, Лигурию, Антиполь, Массилию, Нарбон, Тарракон, середину Тарраконской Испании и далее Лузитанию. Это 9 стоп у гномона, 8 — у тени. Самый длинный день имеет 15 и одну восьмую равноденственных часов,[1247] или, как утверждает Нигидий,[1248] [15 и] одну пятую часа.

XXXIX.218. Седьмой отрезок начинается с другого берега Каспийского моря,[1249] проходит через Каллатис, Боспор, Борисфен, Томы,[1250] заднюю часть Фракии, трибаллов, оставшуюся часть Иллирика, Адриатическое море, Аквилею, Альтин, Венецию, Вицетию, Патавий, Верону, Кремону, Равенну, Анкону, Пицен, марсов, пелигнов, сабинов, Умбрию, Аримин, Бононию, Плаценцию, Медиолан и все земли от Апеннин, а за Альпами — Галлию Аквитанскую, Виенну, Пиренеи, Кельтиберию. Это 35 стоп у стержня гномона, 36 — у тени, но при этом в области Венеции тень сравнивается с гномоном. Самый длинный день имеет 15 и 3/5 равноденственных часов.[1251]

XXXIX.219. До сих пор мы излагали изыскания древних. Самые скрупулезные из последующих [ученых] оставшуюся часть земли обозначили еще тремя кругами;[1252] [первый проходит] от Танаиса[1253] через Меотийское озеро и сарматов[1254] до Борисфена[1255] и далее через даков и часть Германии, через Галлии, где океан охватывает берега, и там [самый длинный день] длится 16 равноденственных часов;[1256] второй — через гипербореев[1257] и Британию, 17 часов;[1258] последний, скифский, от Рипейских хребтов[1259] до [острова] Тиле;[1260] в нем дни и ночи, как я сказал,[1261] длятся попеременно.[1262]

Подосинов А.В., Скржинская М.В. Римские географические источники: Помпоний Мела и Плиний Старший. М., 2001.

Книга VII. Человек[1263]

(1) §1 Итак, есть мир и в нем имеются земли, народы, моря, необыкновенные острова и города. Природа живых существ в нем почти совсем не изучена, хотя, впрочем, человеческий дух и не в состоянии исследовать все. Первенство же по праву будет отдано человеку, ради которого могущественная природа, кажется, породила все остальное, воздав суровой платой за свои столь щедрые дары, так что трудно определить, была ли она человеку больше родительницей или злой мачехой.

§2 Прежде всего, из всех живых существ его одного она украшает чужими средствами, остальным дарует свое различное покрытие: раковины, панцири, шкуры, иглы, мохнатую шерсть, щетину, волосы, пух, перья, чешую и густую шерсть. Даже стволы деревьев она защитила от холода и зноя корой, иногда двойной. Человека столь голого и на голой земле в день рождения она побуждает постоянно к крику и плачу и, как никакое другое из всех животных, к слезам, и это в самом начале жизни. А также, клянусь Геркулесом, этот ранний и самый скоро наступающий смех никому не дается раньше 40 дня.

§3 С самого начала жизни ремни, которые не сковывают даже родившихся среди нас диких животных, охватывают его, сковывая все члены; итак, благополучно рожденный лежит связанный по рукам и ногам, это плачущее живое существо собирается править остальными и молитвами наблюдает жизнь вследствие одной только вины, по которой было рождено. О, безумие считающих с самого начала, что они рождены для гордости!

§4 Первое ожидание силы и первый дар времени делают его подобным четвероногому. Когда человек начинает ходить! Когда у него появляется голос! Когда рот становится крепким для пищи! Как долго не держится голова, признак наивысшей среди всех животных беспомощности! Уже столько болезней и столько лекарств против них придумано, и они вскоре также побеждены новыми! И остальные животные чувствуют свою природу, одни пользуются скоростью, другие способны быстро летать, у третьих — острый нюх; человек же ничего не умеет, ничего без обучения, ни говорить, ни ходить, ни есть, короче говоря, ничего иного по воле природы, кроме как плакать! Поэтому много оказалось тех, которые полагают, что лучше всего не рождаться или как можно скорее умереть.

§5 Одному из живых существ дана печаль, одному — страсть к роскоши, и даже бесчисленными способами и по отдельным членам, одному — тщеславие, одному — жадность, одному — неуемная жажда жизни, одному — суеверный страх, одному — забота о погребении и даже о будущем после себя. Никому не дана жизнь более хрупкая, никому — влечение ко всяким предметам более сильное, никому — страх более беспорядочный, никому — ярость более жестокая. Наконец, остальные живые существа в своем окружении живут хорошо. Мы же стремимся собраться и бороться против непохожего. Свирепые львы между собой не борются, змеи не кусают змей, даже морские чудовища и рыбы не свирепствуют, разве только в отношении противоположных видов. А человеку, клянусь Геркулесом, наибольшие несчастья от человека.

1. §6 Итак, мы сказали уже об универсальности человеческого рода по большей части в отношении родов. И, конечно, мы не будем сейчас рассматривать обычаи и нравы,