но желающих осуществлять самовывоз с военного объекта почему-то не нашлось. Зато выстроилась целая очередь из экипажей других челноков, мечтающая оснастить свои судна прототипом Всевидящего Ока — так Циклоп окрестил их совместное творение. Нанобот охотно делился чертежами, за соответствующую плату. Денег почти ни у кого не было, поэтому приветствовался взаимовыгодный обмен.

Нэш ещё немного помучился животом и пошёл выбивать себе отпуск. Лазарет выделил ему недельку на поправку здоровья. Ему — как и мне — достался эконом-класс на Нагльфаре, совершающем обратный перелёт через сектор 90.200.10. Таким образом, в отряде Браво снова стало три вакантных места, а я попал на тот же скальпелевидный крейсер, что и вначале, только на самую нижнюю палубу, для командировочных и безбилетников. От последних нас с Натаном отличало лишь наличие личного спального места.

Мне предстояло лететь целых пять дней, растягивая паёк и шатаясь по верхним палубам, в надежде хоть сколько-то приумножить оставшийся у меня капитал в казино. Удача на этот раз улыбнулась не мне, а Натану. Чёрт меня дёрнул сесть с ним за один стол! Нэш сорвал куш в блэк-джек, а после по секрету признался, что Зоркий глаз научил его паре трюков, пока мы куковали на Сицилии.

Натан сошёл с крейсера на второй день. Кривой маршрут со множеством пересадок вёл его на Шамбалу. Я не надеялся на новую встречу, поэтому мы расстались как добрые друзья, без претензий. Я искренне надеялся, что моя нога больше не ступит на чёрные камни Кибера.

Формальная служба в Гвардии оставалась в силе, но только на время миссии. Закиро постоянно был на связи и звонил чуть ли не каждый вечер, а начал уже в полёте. Он был единственной ниточкой, связывавший меня с Гвардией.

От него я узнал, что на слушаниях по делу Фернандо Бамбини полностью доказали вину имперлеонца, а заодно всплыли многие интересные подробности. Он напал на бойцов под покровом ночи в теневой зоне, заранее договорившись со своим отрядом, и подбросил мой браслет. Бамбини просто хотел отомстить мне за ту шутку со столбняком. Но просчитался, когда один из бойцов улетел на орбиту. Использовав связи своей семьи, Фернандо убрал свидетеля. Один ушлый ниддлеанец из роты Гамма проник в лазарет через вентиляцию и отправил беднягу к праотцам.

Другим ушлым ниддлеанцем оказался Хулуд. Очная ставка показала, что Бамбини втёрся в доверие Хулуда через общих знакомых и подговорил умыкнуть браслет, под предлогом безобидного розыгрыша. Н’гхак стащил устройство из моего чемодана, пока я спал и передал имперлеонцам. На суде он раскаивался и утверждал, что обязан мне жизнью и если бы знал, в чём соль «розыгрыша», ни за что бы не повёлся. Похоже, парнишку подвёл дух протеста.

Не знаю, почему, но меня эта новость не обрадовала. Стало, конечно, спокойнее, но остаток дня я думал о цене доверия. А ещё выяснилось, что мы с парнями были на волосок от смерти незадолго до вторжения колоссов. Когда бойцы пробрались в ангар роты Альфа и оседлали челноки, все старые блохи взорвались на старте. Это было дело рук Бамбини, хоть он и смог выдать всё за программный сбой. Это так и сошло бы злодею с рук, если бы не глубокое сканирование памяти. Фернандо не знал, что мы уже доделали Кроху и надеялся, что мы воспользуемся стареньким челноком на ближайших учениях или боевом вылете. В любом случае, сокращение численности клана Этанару ему импонировало. Перед высылкой на Паноптикум он и несколько пособников поклялись отомстить. Хулуда карающий меч правосудия минул.

А ещё я до самого прибытия на Сунг размышлял, что скажу отцу и стоит ли вообще что-то ему говорить? Поскольку всё улеглось, Большой П наверняка уже вовсю рулит в своём ведомстве и думать забыл о тревогах. Я не стал ему звонить, но по иронии судьбы он был единственным, кто смог бы ответить.

Иори продолжал дрейфовать где-то в опиумном море на Нирване — материнской планете клана Паралитов. Джун вовсю готовился к экзаменам и заткнул все входящие порты своих устройств автоответчиком: «Перезвоните в марте, если выживу».

Лия, по моим прикидкам, должна была долететь до Сунга немногим раньше меня, и всё это время наниты блокировали её связь. Сифри же безмолвствовала, и это настораживало меня больше всего.

Я не верил, что делаю это по собственной воле, но отважился связаться с Вафу. К моему облегчению, он тоже не ответил. Я надеялся, что он всё ещё на Сицилии и по прибытию домой у меня будет неделька-другая, прежде чем я с ним увижусь. Не то чтобы я трусил — ведь в конечном итоге всё кончилось благополучно для клана, а большего от меня и не требовалось. Я просто не хотел видеть его самодовольной ухмылочки, когда Вафу услышит, что я собираюсь продолжить обучение.

Наверняка ещё добавит что-то в духе: «О, моя самая ленивая слепо-глухо-немая улитка наконец-то нашла дорогу к вершине!».

Ну его на фиг, подумал я.

А потом ошалело наблюдал у трапа эту смуглую физиономию с глазками-бусинками и горделивыми усами. Вафу стоял в первых рядах в своей красной учительской робе, подставив для солидности табуретку. Рядом с ним — как небоскрёб возле землянки — сияла Лия в синем платье, очень идущем к её бледноватой коже. Как они тут оказались было для меня загадкой. Со смесью радости и разочарования я сошёл на родную землю вместе с другими пассажирами. Лия тут же повисла на мне, сжимая в объятиях. Вафу выждал несколько секунд, а потом одёрнул меня за полы куртки. Он не проронил ни слова, ожидая, что я заговорю первым.

Я отвесил мастеру поклон — в меру учтивый, в меру пренебрежительный — и сказал:

— Я выполнил поручение, учитель. Угроза миновала.

Вафу улыбнулся и кивнул:

— Иного я от тебя и не ожидал, Микайо! А теперь идём отсюда, толкотня невообразимая! Понаехали, погляди! Сунг скоро лопнет от этих приезжих!

Вот тебе и здрасте! Меня даже не назвали сыном собаки. Могу ошибаться, но, по-моему, это была похвала. Поищу на досуге в словаре, чтобы наверняка…

От Вафу я узнал, что кризис в семье миновал сразу же, как Закиро восстановили в должности. Большого П вызвали в Совет и принесли ему извинения в беспочвенных, как оказалось, подозрениях. Меня даже нарекли достойнейшим продолжателем рода, не пожалевшего ни чина, ни репутации ради свершения миссии. Вафу передал мне благодарность от лица клана и Совета Пятидесяти.

Не думаю, что под благодарностью подписался весь Совет, но закорючка «Молодец!» от отца в углу открытки присутствовала.