Обстановка этих джентльменских резиденций в той или иной степени сравнима с богатыми домами. Постели, возможно, не так богато украшены и накрыты пологами из более дешевой ткани, сундуки раскрашены не так ярко, инкрустированных мраморных столиков и позолоченных часов вы тоже скорее всего не найдете, но увидеть роскошные вещи вам все же доведется. Например, такие символы статуса, как зеркало, верджинел или пара портретов членов семьи. В вашей комнате, возможно, будут шторы на кронштейне, которые вы сможете задернуть. Впрочем, спускаясь вниз по шкале престижа и количества слуг – от больших домов, где больше 20 слуг, до жилищ джентльменов и йоменов, которым прислуживают всего один – два человека, – вы увидите, что мебель приобретает все более утилитарные свойства. Как и комнаты. Дело даже не в том, что простыни на постели в доме йомена не такие качественные, а сама кровать меньше (чтобы поместиться в маленькую комнату с низким потолком): само пространство используется с куда большей практичностью.

Посмотрим, например, на дом мистрис Кэтрин Дойль из Мертона (Оксфордшир), вдовы джентльмена, в 1585 году. Ее движимое имущество составляет весьма приличную сумму в 591 фунт, в том числе – 300 фунтов, которые ей должны по трем финансовым договорам. Несмотря на все богатство и размер дома, жилых комнат у нее мало. Войдя в дом, вы оказываетесь в гостиной со столом, креслами, стульями и скамейками в середине, шкафом у одной из стен и раскрашенными портьерами на стенах. Следующая комната – старомодный холл, из которого видна крыша и где стоит еще один стол; одновременно он служит кухней. Дальше вы попадаете в маслобойню, где стоит сырный пресс, бочки, маслобойки, кастрюли со сливками и деревянные кадки; после – в кладовую с едой, где видны 11 бочек на полке вдоль стены и стол в середине, а также бутылки из кожи и оплетенного соломой стекла. Оставшиеся три комнаты на первом этаже тоже используются в практических целях: кладовая для мясных продуктов, где лежат ступка для специй, хлебная терка, ковш, горчичная мельница, большой котел для кипячения воды, ведра, противни и шумовки. Рядом – солодовая комната, где вы найдете мешки с солодом, бочки с солью, хмель, решето и овсяную муку, и сырная комната – там 80 сырных голов на полке, а также бочонки, бочки с кислым соком, ящики с мылом, горшки с жиром и прочее подобное. В трех комнатах на втором этаже спят, и там все выглядит более изысканно: в большой комнате стоит внушительная постель на столбиках с тремя пуховыми матрацами, белым вышитым балдахином, девятью подушками и выдвижной кроватью. Еще у мистрис Дойл есть драгоценности на 37 фунтов и такие предметы роскоши, как зеркало (3 шиллинга 4 пенса), письменный стол (6 шиллингов 8 пенсов), шелковые занавески (16 шиллингов) и лютня (1 фунт 10 шиллингов). Тем не менее шесть комнат из десяти используются для хранения или обработки еды, и это еще не считая склада во дворе.

В правление Елизаветы условия жизни йоменов значительно улучшились. В новых домах примерно с 1570 года стали ставить кирпичные камины, а вскоре после этого – оконные стекла. Соответствующим образом выросла и цена нового дома – с 26 фунтов в 60-х и 70-х годах до 35 фунтов в 80-х и 42 фунтов в 90-х. Вильям Еаррисон отмечает улучшение условий жизни, говоря, что старики, живущие в Радвинтере (Эссекс), за свою жизнь заметили три огромные перемены. Первая – «множество печных труб, недавно построенных»; две другие – постель (переход от жестких соломенных подстилок к пуховым матрацам и подушкам) и посуда: на смену деревянным сосудам пришли оловянные, а ложки теперь серебряные или жестяные. Такие перемены происходят по всей стране. Роберт Ферс, йомен из Девона, унаследовал скромное имение отца в 1572 году вместе со старым зальным домом. Он разделил холл, вставив еще один этаж, построил красивое каменное крыльцо спереди и большую гранитную винтовую лестницу сзади и застеклил все окна. Дома йоменов изменяются точно так же, как городские дома в Стратфорде – их перестройку мы наблюдали в начале книги.

Можно сказать, что Роберт Ферс идет в авангарде перемен. Если присмотреться к домам йоменов в Оксфордшире и Суррее, то видно, что большинство из них по-прежнему живет в старинных, продуваемых всеми ветрами зальных домах. К тому же далеко не все йомены в 1577 году спят на пуховых матрацах, как утверждает Гаррисон. Зайдем, например, в дом Вильяма и Изабель Уолтер в начале 80-х годов; Вильям – йомен из Митчема (Суррей). Каркасный дом покрыт деревянной крышей и отбелен; он стоит в самом конце пыльной улицы, во дворе расположены три подсобных помещения. Передняя дверь – дубовая, запирается на засов и замок. Вы заходите в неосвещенный, выложенный плиткой коридор, где стоит только сундук для просеивания муки; на второй этаж ведет лестница. В двух стенах холла – по одному незастекленному окну. Никаких занавесок нет, на ночь окна закрывают ставнями. Крыша двойной высоты, без чердака, а пол выстлан тростником. В середине комнаты на плоских камнях стоит очаг. Неподалеку от него располагаются деревянная колыбель и два ткацких станка, у стены – дубовый шкаф. С другой стороны холла – стол на козлах, скамейка, два стула и два маленьких кресла. Вы не найдете здесь ни деревянных панелей, ни портьер; голые отбеленные стены ничем не прикрыты.

Вернитесь к входному коридору и откройте дверь в гостиную: там вы увидите две кровати с дощатыми основами и матрасами, которые набиты оческами. Высота потолка в комнате – около семи футов. Это единственная комната, хоть как-то украшенная: на стене висят три портьеры. В тусклом свете маленького, закрытого ставнями окна вы увидите один шкаф и шесть сундуков. Дверь в дальнем конце комнаты ведет в кладовую, где на полках стоят и лежат деревянные тарелки, оловянные блюда, тазик, оловянный графин, солонки, оловянная ложка, подсвечники и деревянные бочонки. Снова вернитесь во входной коридор. Еще одна дверь ведет в спальню слуги: маленькую тусклую комнатку со старой кроватью, разбросанными кусками металла, лемехом и тремя косами. Поднимитесь по лестнице, откройте люк, и увидите, что комната над гостиной практически пуста: здесь вы найдете только седло и корзину пеньки. Если вы теперь спуститесь, пройдете через холл, а там – через дальнюю дверь, то попадете в кладовую для еды, где в полумраке увидите две большие и две маленькие бочки, маслобойку и пару кожаных бутылок. Здесь тоже есть лестница: на чердаке вы найдете кровать, лук с шестью стрелами, пару кард (для чесания шерсти) и три куска шерстяной ткани. Кухня с медными кастрюлями, котлом и другой металлической утварью, а также чанами для приготовления пива – отдельное здание, построенное в нескольких ярдах от дома, чтобы не устроить пожар.

Пройдясь по дому Вильяма Уолтера, вы почувствуете, что они с женой живут по-спартански. Он не беден: кроме фермы в Митчеме, у него есть еще и 90-акровая ферма в Кенте. Его движимое имущество оценивается в 96 фунтов. Но предметы домашнего обихода в общей сложности стоят всего 13 фунтов; все остальное – земледельческие принадлежности. Кажется, что он не особенно настроен менять сельскохозяйственное богатство и уверенность на роскошь в доме – и он такой не один. Посмотрите, например, на дом Джеффри Смита в Саттоне, графство Суррей, в 159 году. Это женатый йомен с несколькими детьми (кое-кто из них даже уже вырос), он вдвое богаче Вильяма Уолтера (его состояние оценивается в 204 фунта). Но, как и у доброго человека Уолтера, большинство его богатств – это поля и амбары вокруг дома.