а Рому я просто заставил гулижбанить с собой дальше довольно-таки незамысловатым способом.

— Не бросай меня, старче, в этом неравном бою со злом. А то я надую губы и обижусь на тебя, — угрожающе тыкнул ему указательным пальцем в лицо и дурашливо скуксился.

— Боюсь, боюсь, — поднял друг руки вверх, окончательно капитулируя.

— Пошли разграблять территории бара?

— Ты время видел вообще? Он закрыт, Шахов.

— Ничего не знаю. Откроется.

Так, собственно, и случилось. Потому что связываться с двумя в умат пьяными придурками никто не захотел. Ну и ещё момент — Рома Ветров был настолько сладким для противоположного пола, что стоило ему всего один раз улыбнуться девушке-администратору, так у той тут же замерло сердце. А потом ещё разочек, когда я на неё посмотрел своим фирменным «отдай-мне-свою-душу» взглядом.

Но успех был достигнут. И разговоры наши продолжились, несмотря на то что через несколько часов нам нужно было выезжать домой. Ромку ждала жена. Меня вынос мозга.

М-да, но об этом я подумаю завтра…

— Слушай, Шахов, а чего это твой папаня так за Безрукова впрягаться стал?

— Тебя этот момент тоже доставил, да? — хмыкнул я, пытаясь непослушными пальцами натыкать в телефоне сообщение для Леры.

Получилась откровенная дрянь. Фыркнул, матюгнулся забористо и оставил это гиблое дело. Вот приеду и скажу ей всё как есть. А эта вся писанина… тьфу, что я слюнтяй желторотый такой ерундой страдать? И вообще, ничего я ей говорить не буду. Поступки важнее слов. Запрусь с ней в пуленепробиваемом бункере, чтобы до нас никто не добрался как минимум вечность, и буду на всякий лад показывать этой девчонке как я по ней соскучился.

Ай, сожру нахрен!

— Так и где щенка прикопали? — я даже вздрогнул от этого вопроса Ветрова, так сильно погрузившись в свои сахарные мечты.

Прокашлялся, потёр ладонями лицо и снова вернулся с небес на грешную землю.

— Адвокаты и юристы Безрукова на протяжении нескольких недель пытались выбить себе встречу со мной. Я гасился, так как наперёд знал, что разговор наш закончится тем, что я просто пошлю всех по известному маршруту на детородный орган какого-нибудь безобразного гоблина. Ну они вскоре перебесились и затихли. Но это я так думал. А по факту эти хитрые черти со стороны моего отца зашли, обещая ему «золотые» горы за содействие.

— А ему что денег мало?

— А их бывает много? — тут же парировал я и хохотнул.

— Ну так и что там за предложение-то было?

— У Безрукова от первого брака двое уже взрослых, но совершенно не приспособленных к жизни детей. Старшая дочка — типа дива и инстасамка, живущая на постоянном подсосе от отцовских счетов. Младший сын… бля, ну я даже не знаю, как его охарактеризовать-то… ну дятел конченный. Как-то так. Перманентно прибуханный и под веществами, в свои двадцать пять он устроил пьяную аварию с несколькими погибшими, за что впоследствии и отсидел три с половиной года в колонии-поселении. Мне кажется, ему там мозг окончательно и отбили, потому что после отсидки он сразу же подался в какую-то секту и возвращаться в наш бренный мир особо не планирует.

— Короче, он за них попросил, да?

— Ну типа. Сразу вспомнил, что у него дети есть и их, оказывается, воспитывать нужно, а не просто откупаться пачками с баблом и модными машинками. Короче, предложил он мне пару своих убыточных дочек, взамен того, что я не буду его топить и не стану сильно возмущаться, когда он через пару лет «внезапно» выйдет на свободу по условно-досрочному, — и снова в моей душе вспыхнуло дьявольское пламя, пожирающее во мне всё, что было хорошего со скоростью света.

В такие моменты я сам себя не узнавал и даже представить боялся, на что именно был способен.

— Ты, естественно, отказался.

— Да! Безруков меня чуть не шлёпнул из-за гулящей вагины собственной жены. Где такое видано вообще, ты мне скажи? — зарычал я и стукнул кулаком по столу.

— Я бы тоже отказался, — кивнул Ветров.

— О чём и речь. А меня тогда так знатно бомбануло! Мой родной отец прибежал ко мне, да ещё такой радостный и давай за предложение Безрукова вещать. Мол, что ты, мальчик мой, нельзя от такого отказываться. Мне вообще-то повезло! Я ж, видите ли, сам виноват, что на пулю напоролся и теперь обязан, в качестве компенсации вреда и наставленных рогов, понять и простить бедного и несчастного товарища Безрукова, — всё больше распалялся я, вкидываясь пойлом и уже мало что соображая.

— И что ты сделал? — пьяно ворочал языком друг.

— Дал своим парням команду «фас» — рвать всё, что принадлежит этому старому, жадному и больному на голову пердуну. Нахрен мне его сраные дочки, когда я могу забрать всё?

— Ну ты маньяк! — покачал головой Ветров и хмыкнул.

— Спасибо, я стараюсь, — кивнул я и улыбнулся во все свои тридцать два зуба.

— Оно и видно.

— Ну давай, предъяви мне.

— Да тебе, что с гуся вода, Шахов. К тебе человек с деловым предложением сунулся, а ты его жену поимел, еще и бизнес отжать решил. А жаба так и не душит, как я посмотрю.

— Ну давай, ещё ты меня обвини, что из-за моей несговорчивости погибли люди, — прищурился я.

— Ты знал, что подобное может случиться? Он твоему отцу угрожал?

— Да, — кивнул я, — может, если бы он как-то нормально свои телодвижения совершал, то я бы и не газанул, но Безруков в привычном репертуаре начал запугивать отца тем, что, если я не пойду на мировую, то он продолжит кошмарить меня, семью и наш бизнес пока окончательно нас не изведёт. Вот папаша мой труханул и прогнулся, а я не он!

— Но ты бы мог…

— Не мог! — рявкнул я. — Я не трус, Ром. Если бы эта гнида почувствовала мою слабость один раз, то уже бы с меня не слезла. Никогда, понимаешь? Это ты влюблённый дуралей. А я никого не люблю, кроме себя расчудесного. Безрукову меня не достать.

— А Соня? А Серафима? — напомнил мне Ветров о единственных женщинах, которые мне были по-настоящему дороги в этом мире. Сёстры. За них бы я и убить мог…

Я долго молчал, смотря в глаза друга, а через минуту отставил полную рюмку от