выдался крайне удачным. Всё же перины не земля, насекомые не норовят заползти на лицо, да и в целом спалось намного спокойнее, чем в походном шатре. Больше же всего парню приглянулось то, что в комнате была всего одна кровать. Двуспальная, правда, но никто из дев ложе делить не захотел. Оно и к лучшему, на любовный интерес к своей персоне Александр не рассчитывал, а просто спать рядом с красивой девушкой… ну такое себе. Подобным попаданец пересытился ещё в шатре, на третий день путешествия. Тем более характер его больше располагал к тихому одиночеству, нежели к громкой компании, а от того пробуждение в тишине, в комнате только для него одного, было поистине волшебным.

Сама же комната выглядела довольно неплохо, даже богато. Большая кровать, по тумбочке с каждой стороны, алые шторы у окон, пропускающие лишь приглушённый солнечный свет в алых тонах, шкафчик с зеркалом у противоположной стены. Буквально всё выглядело в разы лучше тех немногих мест, где несостоявшемуся герою довелось отходить ко сну в этом мире. И Александру даже думать не хотелось, сколько за всю эту «роскошь» отвалили денег девы.

Повалявшись в постели ещё немного, парень поднялся. Настроение было хорошим, ноги требовали действа, а желудок еды. Неторопливо одевшись, попаданец лениво вышел в межкомнатный коридор второго этажа, после чего направил стопы свои на первый этаж, в обеденный зал.

Внизу пахло едой и свежей выпечкой, но сам зал был пустым. Лишь со стороны кухни, в глубине помещений, слышался тихий перезвон посуды.

— Дядь, вы рано, — пока парень осматривался, незаметно подобралась к нему одетая в белый фартук поверх платья девица. На юном лице щедрой россыпью были разбросаны веснушки, что вкупе с рыжеватого отлива волосами до плеч рисовало весьма приятную взгляду картину. Ростом, правда, девушка была попаданцу примерно по грудь. — Сейчас могу предложить только свежие булки, вчерашнее пыво и ванну.

— Дядя? — смерив её изучающим взглядом, переспросил Александр. — Слушай, я не сильно тебя старше, чтобы так зваться.

— Зато воняете, как самый настоящий «дядя», — сморщив носик, отошла на несколько шагов девушка. — И лицо, словно у тридцатилетнего куммера-отшельника. Наверняка и постельное бельё всё вами провоняло. Если так и продолжится, мне придётся на вас пожаловаться в трактирную ассоциацию.

— Ладно, я понял, — щека парня нервно дёрнулась. — Где здесь у вас ванная?

Помывочная оказалась недалеко, буквально на первом этаже, за поворотом. И представляла она из себя широкую деревянную бочку, стоящую на небольшом каменном возвышении, являющемся по совместительству печкой для подогрева воды. Было здесь и зеркало, в которое на этот раз парень честно заглянул. После увиденного с мнением работницы трактира оставалось лишь молча согласиться. Многодневная небритость выглядело жутко, и не в смысле страшно, а скорее убого. Не борода с усами, а торчащая то тут, то там во все стороны волосня, отдалённо напоминающая тараканьи усики. И накидывала эта жуть, как минимум, лет десять сверху к возрасту несостоявшегося героя. Самый настоящий «дядя».

Повезло хоть, что в бочке была чистая вода. И вода подогретая, что немаловажно. Нашлись здесь и банные принадлежности, которыми попаданец не постеснялся воспользоваться, пусть выглядели они местами крайне странновато. Не было только лезвия для бритья. Ни родного станочного, ни местного аналога «опасного» лезвия. Зато были похожие на угли святящиеся алым камни в печи, несколько досочек в углу, да нестерпимое желание убрать всю лишнюю волосню с лица, дабы перестав быть «дядей», переродиться в просто симпатичного молодого человека.

— А почему у вас лицо красное, и тянет чём-то паленым? — невинно поинтересовалась девушка, когда отмывшийся попаданец, преодолев банные невзгоды, вернулся в обеденный зал. — Но, хоть потными зверолюдами теперь не пахнет.

— Да, теперь я чист и свеж! — гордо заявил несостоявшийся герой. Ведь, и правда, он проявил недюжую смекалку в делах помывочных, особенно в плане бритья. Это был непростой квест, но попаданец его выполнил с гордо поднятой головой. А то, что потом пупырчатой мочалкой, похожей на брусок, пришлось от лица оттирать горелые ошмётки, лишь лирика жизни. — И теперь-то уже не какой-то вонючий дядька, а самый, что не на есть, приятно пахнущий братик.

— Ургх… мерзость… — отгородившись подносом, отступила на пару шагов официантка, скорчив презрительную мину. — Когда тётушка мне поведала, что какой-то парень странствует в компании дев, я сначала решила, что он просто отчаянный нищеброд с несчастной судьбой. А оказалось, просто обычный извращуга-кровосмеситель…

— Да, обслуживание на высшем уровне, — в свою очередь скривился парень. — Раз тут такие вежливые работницы, тогда понятно, почему посетителей нет.

— Тому, за кого платят женщины, слова не давали, — продолжила острословить работница трактира, хотя её лицо при этом явно перестало быть недовольным, скорее наоборот.

— Если уж и платят, то явно из моей доли, — нахмурившись, сёл за свободный столик несостоявшийся герой. — Ладно, я голоден, что там у вас есть из съестного?

— Поскольку дядей вы быть перестали, то пыва вам наливать не положено, — обошла стол кругом официантка. — Поэтому только свежие булочки, грибная каша и молочко. И сразу осаждая ваши изваращенские помыслы, поясню: молочко не из моей груди или груди тётушки.

— Да было бы, из чего брать… — невольно скосил взгляд попаланец, но узрев твёрдую двоечку, мгновенно скрытую подносом, лишь сочувственно усмехнулся. — И шутки-шутками, но не стоит называть посетителей извращенцами. Это может плохо сказаться на твоей работе.

— Как скажете, мистер изврат, — виновато потупила глазки рыжеволосая девица. — Я постараюсь, мистер изврат.

— Ладно, принеси мне тогда несколько булочек и… крынку молока, — тяжело вздохнув, решил больше не припираться Александр. — А зовут то тебя как, такую говорливую?

— Ох, мистер извращенец хочет узнать моё имя, чтобы оплодотворить… — прикрыв нижнюю часть лица подносов, стремительно начала пятиться «шутница». — Какая мерзость…

«Что за анимэ я имею честь лицезреть?» — невольно подумал попаданец, провожая пустым взглядом чуть не упавшую под самый конец «отступления» особу.

Ответа на этот вопрос ему так никто и не дал. А дальнейшие упражнения в острословии официантке пришлось прекратить, ибо обеденный зал начал постепенно наполняться посетителями.

— Малыш, ты рано, — пока парень ждал заказ, подошла к его столику варварша. Не долго думая, да и не спрашивая разрешения, она уселась напротив, зачем-то начав при этом поигрывать бицепсами. — Мм-м… зачем лицо гладким сделал? Совсем как баба теперь.

— Я просто побрился, — как можно более миролюбиво заявил попаданец. Всё же, что ни говори, Вару он опасался, почти боялся. Чувствовал себя, как на иголках, особенно когда рядом не было других «дев». А всё от того, что великанша являлась для него самой настоящей терра инкогнито. Даже встреченные им