догадываетесь, к серой реальности эта мифология не имела никакого отношения. Неторопливая питерская жизнь текла буднично: революции происходили не каждый день и преимущественно в Москве. Повторно штурмовать Зимний никто не планировал.

Отдавая себе отчет в реальной численности питерского НБП (в московской организации народу было немногим больше), Курёхин тем не менее придумал очередную авантюру. Как только Лимонову и Дугину удалось собрать необходимое количество голосов, чтобы регистрироваться в качестве кандидатов в депутаты Госдумы, Маэстро предложил оккультному философу Александру Гельевичу баллотироваться... в Питере. И вскоре в «Лимонке» появилась следующая информация: «В Санкт-Петербурге по 210-му Северо-Западному округу баллотируется Александр Дугин (в связке с Сергеем Курёхиным)».

На несколько месяцев Капитан перевез Дугина в Питер, а в качестве избирательного штаба был задействован подвал на Потемкинской улице.

«Сергей Курёхин — культовый человек города, властитель дум, великолепный музыкант, артист, интеллектуал и художник, — с надеждой в голосе заявлял тогда Дугин. — Поддержка Капитана с лихвой восполнит то, что в Питере меня знают меньше, чем в Москве».

Курёхинская идея насчет выборов была настолько дерзкой, насколько и мало осуществимой. По нескольким причинам. Во-первых, Капитан не имел опыта политической борьбы. Во-вторых, поддержка Маэстро носила скорее эстетический, чем практический характер, по той причине, что сумасбродные поклонники «Поп-механики» на выборы не ходили и реальных голосов в копилку принести не могли. В-третьих, Дугина в Питере никто особенно не знал и уж тем более не любил. Правда, самого Курёхина это нисколько не смущало, и он начал знакомить Александра Гельевича со своими старинными друзьями.

«Курёхин приходил с Дугиным ко мне домой, и мы подолгу разговаривали, — вспоминает Алексей Рыбин. — Общались про политику, про будущее России, про будущее нашего города. Всё было абсолютно серьезно, потому что Капитан в это сильно погрузился и сильно переживал за всё, что происходило вокруг».

«Когда я изложил Курёхину идеи политики, проистекающие из метафизики, из традиции, в которых либерализму и западничеству не было места, он с огромным удовольствием это принял, — вспоминает Дугин. — И мы с ним разработали модель империи «ежового» типа, которая поворачивается своими ракетами, своими жесткими танками, своими линкорами. А внутри там процветают музы, ходят фавны, а в гротах мелькают хвосты русалок. То есть происходит полная свобода. Свобода внутри и империя вовне. И Сергею очень понравилась эта парадоксальная идея».

Несмотря на позиционирование Капитана как «мультикультурного политолога», никакой стратегии предвыборной кампании у Сергея не было. Он двигался на ощупь и действовал зачастую методами типа «ввяжемся в драку, а там посмотрим». К примеру, тандем Курёхин — Дугин неоднократно практиковал встречи с избирателями и поездки по институтам. Порой там проводились серьезные лекции по геополитике, которые посвящались «новому человеку» в контексте национал-большевизма. Порой эти встречи носили откровенно карнавальный характер в духе ранней «Поп-механики».

«Была одна из программ, когда мы надели египетские маски Ибиса и Анубиса и объясняли, как надо голосовать, — вспоминает Дугин. — Мы придумали две таблички: на одной написано «П» — «плохо», на другой «X» — «хорошо». Поскольку люди считывали только первый сигнальный уровень, они не знали, чему верить, глазам или словам. И такое же было рассогласование формы и содержания. И вся предвыборная кампания была построена по такому же принципу».

Конечно, это были радикальные эксперименты с сознанием масс, в которых процесс для Курёхина, похоже, был важнее результата. Кульминацией этих акций стал легендарный концерт в ДК Ленсовета, который позиционировался на афишах как «Поп-механика № 418» или «Курёхин для Дугина». Число «418» было взято как аллюзия на один из постулатов английского чернокнижника Алистера Кроули, в котором данное число обозначало условный пароль, необходимый для перехода в другое качество. Капитан взахлеб рассказывал о магии этих цифр на пресс-конференции накануне концерта. Невооруженным взглядом было заметно, что подсел он на оккультиста Кроули всерьез — точно так же, как до этого сделали Джон Леннон, Джимми Пейдж и многие другие рок-идолы.

Итак, 23 сентября 1995 года — дата фактически последнего концерта «Поп-механики». Любопытно, что ровно за пятнадцать лет до того именно здесь, в хмуром сером здании ДК Ленсовета, происходили первые перфомансы курёхинского оркестра. Вначале — вместе с Владимиром Чекасиным, потом — безымянного, потом — известного как Crazy Music Orchestra. От того прообраза «Поп-механики» на сцене помимо Курёхина остался только один человек — скрипач Володя Диканский.

По своей концепции «Поп-механика № 418» являлась своеобразным продолжением скандальной «финской бани» в Хельсинки. Газ со сцены не пускали, но демонизма хватало и без того. В итоге перфоманс в ДК Ленсовета оказался одним из самых страшных концертов за всю историю оркестра Курёхина.

Сцена была усеяна пылающими крестами с распятыми каскадерами, крутилось гигантское колесо, внутри которого томно танцевала вавилонская блудница или бегал одетый в ку-клукс-клановский костюм палач. Взрывались петарды, под ногами ползали карлики и бедуины, а пенсионерки с Ленфильма пели патриотические песни. Какой-то «черт из табакерки» пытался пристроиться сзади к одетому в костюм Ихтиандра четырехрукому Капитану (две руки были сделаны из папье-маше) с намерениями явно маниакального характера.

Дугин под аккомпанемент тибетских ритуальных инструментов произносил магические заклинания, а Лимонов с Курёхиным пели в унисон «Нам нужна одна победа» Окуджавы. На качелях летали седовласые старушки, в леопардовых шкурах бродили эфебы, а Капитан восхвалял дух покойного Кроули. И был в этом какой-то метафизический ужас, нечто темное и дьявольское. «Сатанизм — это суперувлекательно, — признавался Курёхин за кулисами. — Алистер Кроули — это величайший человек эпохи».

Зрители медленно покидали ДК Ленсовета, ошеломленные увиденным. Старшая дочь Курёхина Юля вышла из зала в слезах, с четким ощущением грядущего Апокалипсиса. Говорят, что через несколько месяцев финский промоутер «Поп-механики» ушел из семьи и занялся разведением кактусов.

No pasaran!

Люди искусства ленивы и созерцательны. Как правило, они страстно поют о революции, но организовать революцию выше их сил.

Эдуард Лимонов

«Переломным актом года, на мой взгляд, стал концерт «Курёхин для Дугина», — писал поэт Виктор Кривулин в одной из петербургских газет. — В культурную жизнь города активно вторглась политика. Это начало конфронтации, разделение музыкальной питерской культуры на действительно радикальную и либеральную части. Такое разделение давно назревало, просто Курёхин его обозначил. И дело не в том, что он стал национал-большевиком, он мог бы стать и троцкистом, и анархистом. Дело в самом стремлении ворваться с художественным арсеналом в политическую жизнь».

Эта цитата — редкий пример объективного анализа перфоманса в ДК Ленсовета. Все остальные рецензии носили критический характер, с обвинениями Капитана