в этом всём есть какое-то извращённое удовольствие, наблюдать, как она делает покупки от его имени, как будто она его жена, хотя такое в принципе невозможно. Он посмотрел на кольцо на своём пальце, покрутил его и коротко скомандовал кучеру ехать в особняк.

Глава 24. Тайны острова Дежавю

— Забраться в здание Ордена ночью? — брови Мориса поползли вверх. — С помощью эйфайры?

— Да, и ещё, ты должен одолжить ей свои отмычки, — ответил Виго ничуть не смутившись.

— Святые мощи! Хефе, а если нас поймают?

— Нас не поймают, — твёрдо ответил Виго. — В конце концов, среди нас будет эйфайра и отличный сыщик, который прекрасно стреляет. Так что нас точно не поймают.

Морис был несколько обескуражен тем, что сказал ему Виго. Уже наступил вечер, а он только что вернулся, весь день проведя в разъездах, и перспектива на ночь глядя превратиться из сыщика в вора ему не очень понравилась.

Он бросил на стол свою папку и шляпу, рядом пристроил револьвер и тяжело опустился в кресло.

— Я оставил тебя на полдня и вот, извольте, эта дамочка уже задурманила твою голову! — недовольно пробормотал Морис. — Лезть, как вор, да не куда-нибудь, а в святое место! Я могу отказаться?

— Нет. Так ты готов?

— Будто у меня есть выбор!

— Ну вот, теперь, когда ты одобрил мой план, — иронично прервал его бурчание Виго, — будь добр, скажи, что тебе удалось узнать.

— Мдя… Если обо всём по порядку… То я сначала посетил инспектора и спросил его что он знает о том проклятом доме графа Вальярдо и событиях двенадцатилетней давности. И, о чудо, как оказалось, он не только помнит, что там случилось, но и участвовал в расследовании в роли младшего детектива, — Морис взял со стола графин с ромом, открыл крышку, понюхал и налил себе немного в стакан.

— Отлично! И что же там произошло? — заинтересованно спросил Виго.

— Хм, он сказал, что пойдёт в архив сегодня, найдёт папки с тем делом и завтра приедет рассказать всё в подробностях. Там было немало интересного, как я понимаю, и это требует отдельной беседы, без лишних ушей. Дело очень мутное, и инспектор туманно выразился, что не всё стоит говорить вслух в Департаменте полиции, явно намекая, что его информация стоит денег и разговаривать лучше в другом месте.

— Однако аппетиты Альвареса растут, — усмехнулся Виго. — Что же, я присмотрю в сокровищнице какой — нибудь подарок для нашего усердного инспектора.

— Хотя должен отметить, что это тот случай, когда деньги превращают бревно в золото, — ответил Морис, потерев лоб, — когда Альварес чует монеты он выдаёт такую информацию, которую мы бы копали ещё год.

— И чем же таким он тебя порадовал?

— А вот чем. Кстати, а что ты скажешь о докторе Гаспаре? Откуда он взялся?

— О докторе? Хм. Он старый друг семьи, начинал как военный врач и познакомился с моим отцом на службе, ещё в молодости. А затем по протекции отца стал практиковать на Голубом холме. Он довольно талантливый доктор. А что? Сегодня герцог Дельгадо намекал мне на то, что за доктором водятся какие-то грешки.

— Может и не зря намекал. Ты говорил он благородный человек? Кто его семья? — спросил Морис, взял со стола песочные часы, перевернул их, и стал смотреть на быстро струящийся песок.

— Благородный, верно. Он идальго. То есть, благородный, но бедный. Он принадлежит к роду первых переселенцев и это даёт ему в этом городе некий особый статус — уважение. А его семья, я не знаю. Он, кажется, вдовец. Детей у него нет. Так почему ты им интересуешься?

— Тому есть причины. Но начну сначала. Я спросил Альвареса о докторе Гаспаре. Ну так, для поддержания разговора. И Альварес стал петь дифирамбы о том, какой это умнейший человек и достойный доктор, положивший голову и личную жизнь на алтарь науки. Оказывается, доктор консультирует полицию по некоторым вопросам расследований и даже получает за это какие-то деньги, а ещё он пишет научные труды на основе своих исследований по патологоанатомии. В общем, я же говорю, гений. Я попросил взглянуть на его досье, сказал что, когда поеду на север, буду ссылаться на него в своих расследованиях. Альварес, конечно же, принёс его дело, и я спросил, а что у доктора не заладилось с личной жизнью. И оказалось, что у маэстро Гаспара были жена и сын. Но потом в его доме произошёл пожар, и жена погибла — задохнулась от дыма. А через какое-то время умер и сын, от болезни.

— Какая трагедия. Я не знал подробностей, — с сочувствием ответил Виго.

— Ну тут бы я и отстал, но в его деле увидел адрес, и удивился, что живёт доктор не на Голубом холме, а в Бельграно. Я же не знал, что доктор раньше был беден, ты говорил он идальго, и его опасно обвинять без доказательств, если не хочешь отведать шпаги. Вот я и думал, что он богат и из семьи каких-нибудь сеньоров, графов или герцогов. Я спросил у инспектора, и он сказал, что в Бельграно доктор жил раньше, пока не перебрался сюда. И поскольку я всё равно собирался ехать в порт, чтобы отправится на остров Дежавю, то по пути заехал по этому адресу — поговорить с соседями. Ведь гениальный учёный, милосердный доктор, создатель чудо — эликсира от всех болезней, коим его видят жители Голубого холма, может быть и кем — то другим в прошлой жизни вне Верхнего яруса. Считай это чутьём. Но в этот раз оно меня не подвело. Я нашёл дом, в котором он жил. После пожара его отремонтировали и теперь там уже давно поселились другие люди, но пожилая сеньора из дома напротив была очень даже словоохотлива. Она прожила там шестьдесят лет, с самого замужества и прекрасно помнила семью доктора, с тех времен, когда он был ещё военным.

— И что же она сказала? — заинтересованно спросил Виго.

— Она подтвердила, что у доктора действительно были жена и сын. И что жена его была женщиной неуравновешенной и истеричной, если не сказать безумной. Доктор терпеливо её лечил, и ему бы сдать её в дом для душевнобольных, но по иберийским законам это было сделать не так — то просто. Её состояние ухудшалось, а она была хитрой бестией и выкидывала пилюли, которые ей давал доктор. И в один прекрасный или не очень день, она попыталась задушить своего ребёнка, а потом взял лампу, и подожгла все портьеры в доме. Дом, естественно, сгорел.