(Увы, болезнь не пощадила и Маргариту. Феклисов остался один. Теперь, когда мы с ним встречались и беседовали, он иногда повторял: «Жениться бы мне надо. Жениться». — Н.Д.)

— Отец женился в третий раз, — продолжала Наталия Александровна. — И он, и мы, дочери, были очень довольны. Семь лет в браке с доброй и отзывчивой женщиной. Конечно, тоже помоложе папы. Ему везло. Такой был человек.

Кем нельзя назвать Александра Семеновича, так это стандартно-дисциплинированным советским разведчиком. Он не нарушал принятых в его профессии неписаных законов. Но считал, что идти к конкретной цели можно и непроторенным, непривычным путем.

В годы войны и аж до 1950-го передавал СССР секретнейшие сведения об атомной бомбе сначала из Великобритании, а потом из США, затем снова из Англии бесценный агент — гениальный ученый, немецкий антифашист Клаус Фукс. В Англии его связником был Александр Феклисов.

В 1950-м ученого приговорили в Британии к четырнадцати годам заключения. Могли бы дать и больше, но вспомнили, что антифашист-немец передавал в годы войны сведения стране-союзнице. О том, что по идее делать это должны были сами британцы, мысли не возникло.

Отсидевшего девять лет Фукса освободили за примерное поведение, и он сразу же выехал в ГДР. Возглавлял там Институт ядерных исследований, приезжал в СССР как выдающийся ученый. Вот только факт его героического сотрудничества с разведкой до распада СССР у нас не признавался. И тогда в 1989-м, через год после смерти Фукса, отставной полковник Александр Феклисов по собственной инициативе поехал в Берлин. Отыскал вдову Фукса, Маргариту, тепло благодарил ее, положил цветы на могилу. Вдова рассказала Александру Семеновичу, что супруг ждал встречи с ним до последнего дня. И даже оправдывал русских друзей — возможно, никого из тех, с кем сотрудничал, в живых не осталось. Александр Семенович взял вину за эту «забывчивость» на себя.

Я спрашивал Александра Семеновича, какая из стран, где ему пришлось работать, понравилась больше всего.

— Эх, Николай Михайлович, как было хорошо в Чехословакии! В Праге так спокойно, — ответил он.

Это после ареста в Англии Фукса Служба отправила Фек-лисова в тихую Прагу. В Чехословацкой Социалистической Республике удалось создать дееспособную внешнюю разведку. Консультации Феклисова ценили очень высоко, о чем свидетельствовали полученные им в этой стране награды. А он твердо знал, что никакие спецслужбы за ним не гоняются.

И еще в Праге он пристрастился к садоводству. Выйдя в отставку, любил копаться в саду. Даже в конкурсах участвовал. И часто в них побеждал. А еще, рассказывала Наталия Александровна, он коллекционировал… купания в знаменитых озерах:

— Отец плавал в озере Онтарио в Канаде. Во время командировок в Африку совершил заплыв в озере Виктория. Путешествуя с мамой по Алтайскому краю, он окунался в чистейшие воды Мультинских озер. Отец плавал в озерах Байкал, Иссык-Куль и Севан.

Герой России Александр Феклисов умер 26 октября 2007 года — в тот же день, когда он совершил самый главный свой подвиг. 26 октября 1962-го война была уже даже не на пороге — на кончиках пальцев генералов, готовых по приказу президента США Джона Кеннеди нажать на кнопку. Она надвигалась со скоростью урагана. И первым узнал об этом советский резидент Фомин — Феклисов. Днем, в воскресенье 21 октября 1962-го, знакомый и доверенный советский корреспондент огорошил его сообщением: несмотря на выходной толпа американских журналистов ждет у Белого дома выхода к прессе президента Джона Кеннеди. Там идет заседание кабинета, на которое почему-то прибыло много генералов.

И Феклисов моментально отправил шифровку в разведцентр. Чуть позже тревожные вести принес в посольство СССР и наш военный атташе: в вооруженных силах США на юге страны объявлена высшая степень боевой готовности.

Советское посольство с 21 октября работало круглосуточно. Сотрудники резидентуры, объезжая ночью здания Белого дома, Пентагона, Госдепа, ЦРУ, ФБР, констатировали: свет в зданиях не гаснет ни на минуту, стоянки забиты служебными машинами, значит, работа идет напряженная.

Хрущев и Кеннеди каждый день обменивались телеграммами. Сначала зашифрованными, а когда поняли, что драгоценного времени на расшифровку уходит немало, повели переговоры открытым текстом. Но устраивающие обе стороны способы выхода из кризиса, названного Карибским, найти не могли.

Советский посол в США Анатолий Добрынин смог завоевать особое доверие министра иностранных дел СССР Андрея Громыко, и тот наделил своего человека в Штатах полномочиями неимоверными. Ни одно решение и ни один шаг не могли быть предприняты ни дипломатами, ни кем-либо другим, даже разведчиком, без согласия посла.

Но уже мало что оставалось во власти хитроумной дипломатии. Мир попал в цейтнот, и требовалось уже нечто иное, не традиционное, не государственно-дипломатическое, чтобы отвести надвигающуюся катастрофу.

И вот на мировой арене появился резидент Первого главного управления — внешней разведки — в Вашингтоне Александр Фомин — под этим именем в конспиративных целях работал в Штатах Александр Феклисов.

В понедельник, 22 октября, Феклисова срочно пригласил на завтрак Джон Скали. Феклисов поддерживал отношения с известным тележурналистом из Эй-би-си уже года полтора. Его программа «Вопросы и ответы» с участием ведущих политиков США была одной из первых в рейтинге.

Джон Скали являлся сторонником демократов во главе с Джоном Кеннеди, а с его младшим братом — министром юстиции Робертом Кеннеди — дружил. Часто встречался Скали и с госсекретарем Раском, блистая потом на экране знанием тонкостей американской внешней политики.

Я не раз допытывался у Феклисова: неужели не был Скали нашим агентом или хотя бы агентом влияния? Ну, как иначе он решился бы на вас, Александр Семенович, выйти, знал же наверняка, что имеет дело с главным в Штатах легальным русским разведчиком. Феклисов, который немало чего мне рассказывал, всякую причастность Скали к разведке, по крайней мере к советской, отрицал. Был уверен, что всю информацию, которой они со Скали обменивались в частных и нередких своих беседах, американец докладывает в Госдепартамент. А может, и в ЦРУ, то есть действует приблизительно так же, как и Феклисов, сообщавший обо всех разговорах прямо в Центр. Полковник соглашался: могли меня вычислить, но у младшего Кеннеди руки были не то что развязаны, но посвободнее, чем у старшего — президента. Нужны были своеобразные, недипломатические каналы связи, общения.

И американцы тогда, в конце октября, решили действовать нестандартно, на уровне разведок — иного-то выхода не оставалось. Вот и выпустили хитрого Скали. Обе стороны выложили карты на стол: еще несколько дней, ну, неделя, и сдавать было бы нечего.

Первая встреча в ресторане «Оксидентал» началась с нервозного вступления Скали. Он прямо обвинил Хрущева в угрозах расстрелять Штаты ракетами, установленными на Кубе. Феклисов тут же напомнил о попытке неудачного вторжения на остров, предпринятой в апреле 1962-го. Словом, двум собеседникам хватало поводов для взаимных обвинений. Напоследок Скали предупредил, что вечером Джон Кеннеди выступит с обращением к американскому народу. Скали явно куда-то спешил, однако было ясно: эта их встреча не последняя.