– Я жду не дождусь!

Не проходит и пяти минут, снова раздаётся звонок. Тётя Маша нетерпеливо цокает языком и снова подсовывает мне телефон под ухо.

– Настя! – Голос Кати меня пугает. – Мы застряли!

– В смысле застряли? Где?

– Мы с Никитой стоим сейчас в жуткой пробке на въезде в город! Тут то ли внезапный ремонт дороги, то ли какая-то авария! Машины вообще не двигаются!

Бл-я-я-я!

Вот это попадалово!

– А я говорила тебе не ехать вчера на дачу! Вам же ещё собираться надо! Блин, Катька! Ну ты даёшь!

– Ну да! Ну а что теперь делать? Пешком, что ли, идти? В худшем случае мы опоздаем на торжественную часть.

– Капец! – Больше мне нечего сказать. В такой момент оказаться без лучшей подруги! Надеюсь, они успеют.

– Слушай, Настюх, я пока из машины вышла, кое-что быстренько расскажу, – внезапно радостно затараторила Катя. – Мы вчера с Никитой очень серьёзно поговорили и наконец расставили всё по местам в наших отношениях. А самое главное, он мне сделал…

– Ох! Сколько можно болтать? – нетерпеливо дёргает рукой тётя Маша, и я не слышу конец фразы. – Мы причёску не успеем сделать!

– Ещё чуть-чуть! – Я ловлю ухом телефон. – Что? Что он сделал?

– Ой, Насть, я уже в машине. Вроде едем. Потом расскажу!

– Хорошо, пока!

Несмотря на то, что я так и не узнала, кто чего кому сделал, я рада за подругу. Она так долго добивалась любви этой неприступной глыбы льда, и он так долго не мог избавиться от своей девушки, и вот наконец в их отношениях всё наладилось.

Проходит меньше минуты, и у меня опять звонит телефон.

– Ты сегодня нарасхват! – закатывает глаза тётя Маша и прислоняет телефон к моему уху.

– Привет. Настя. Наконец-то ты взяла трубку.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Надо было спросить у неё, кто звонит. И зачем она только ответила?

– Настя?

Его голос требователен, как обычно. Совсем не изменился. Привык получать и делать только то, что хочется и нравится ему.

– Здравствуйте, Данил Романович, – я стараюсь подчеркнуть холодным тоном формальное обращение. Пусть знает – для меня он теперь не больше, чем бывший учитель. – Чем обязана вашему звонку?

Он шумно вздыхает. А может, фыркает, сдерживая смешок. Он никогда не воспринимал меня и наши отношения серьёзно.

– Хотел услышать твой голос…

Зачем?

Зачем он говорит это?

Зачем играет с моим сердцем?

– Хотел увидеть тебя…

Нет!

Нет, Настя!

Нет, не ведись! Это же не человек, это бездушная лживая скотина!

– Я соскучился по тебе…

Всё!

Всё, это мой предел!

Всё, что накопилось в моём сердце, сейчас вырвется потоком горьких слёз.

– Я внизу. Спустись, поговорить надо.

– Но… Я не могу! Сегодня же…

– Я знаю. Всего пара минут. Пожалуйста. Я жду.

Я хочу возмутиться, но он кладёт трубку. Как он может так поступать? Появляется, когда ему вздумается! Неужели он считает, что стоит ему приехать и позвонить мне, как я тут же на всех парах помчусь к нему навстречу?!! Ха! Как бы не так!

– Тёть Маш, накрасьте мне, пожалуйста, ресницы и губы. Мне надо выйти ненадолго.

– Что? Жених приехал? – лукаво подмигивает она, нанося лёгкий макияж на моё лицо.

Эх, если бы…

– Нет. Не жених, – грустно вздыхаю и выхожу из дома.

Он стоит возле машины с букетом крупных ромашек. Стоит и улыбается. Как ни в чём не бывало. Этакий позитив с ромашками.

– Привет. Это тебе, – его улыбка сейчас растопит Антарктиду. И где потом пингвинам жить?

– Зачем?

– Хотел сделать тебе приятное.

Вот так всегда. Сперва насрут в душу, а потом цветы дарят.

– Не стоило утруждаться. Если это всё, я пойду собираться дальше, – я поворачиваюсь и намереваюсь уходить, но Данил Ромашкович хватает меня за руку и прижимает к себе.

– Настя… ну… прости меня, – на секунду я замираю. Его пленительный аромат вызывает огромное желание обнять его в ответ. Раствориться в его ласках, простить, забыть то, что он сделал. Нет…

– Слишком поздно. Твоё «прости» уже ничего не исправит…

Есть вещи, которые не прощают. И предательство одна из них. Как бы сердце ни болело, но разум не позволит мне забыть поступок этого негодяя.

– Настя, ты серьёзно? Сколько можно дуться? Кошмар! Кто бы мог подумать, что ты это так воспримешь!

– А как мне надо было это воспринять?!! Как ты мог так поступить со мной?!!

– У меня не было выбора!

– Выбор есть всегда! Просто ты сделал его не в мою пользу! Вот и поезжай теперь к своему Артёму! И дари ему ромашки!

– Прекрати! Настя! Ты сейчас такую чушь несёшь! Я же… Я люблю тебя! И при чём тут вообще Артём?!!

– При том! У него тоже «четыре» получалось, а ты ему поставил «пять»! Как это называется?

– У Стрижнёва медаль золотая выходила, я не мог поставить ему «четыре»!

– А у меня, может, тоже медаль выходила!

– Каким местом? У тебя кроме моей четвёрки ещё четыре четвёрки было! И в прошлом году тоже куча четвёрок!

– А ты мог бы и пять мне поставить! А поступил так, словно между нами ничего не было! А мы, между прочим, с тобой целых два раза… переспали! – последнее слово я добавляю почти шепотом.

– В-о-о-т! Всего два раза! А сколько раз ты мне перед этим обломов устраивала? Стрижнёв хотя бы мне мозг не компостировал! – посмеивается учитель.

– Ненавижу! – взрываюсь я. – Ты подлый! Чёрствый! И вообще у меня на выпускном платье из-за тебя пятно от мандаринок! Что мне сегодня одевать?

– Хочешь, я куплю тебе новое платье?

– Нет!

– Купить тебе мандаринок?

– Ничего мне от тебя не надо! Ты уже поставил мне «четыре». И на том спасибо!

Я разворачиваюсь и собираюсь уходить, но, видимо, мой собеседник решает, что разговор ещё не окончен. Схватив за руку, он разворачивает меня, прижимая к своему автомобилю.

– Хватит обижаться. – Его голос парализовывает мою волю, заставляя повиноваться. Его губы сминают мои, заставляя тело подчиняться. Коварный учитель. Знала же, что нельзя с ним целоваться. Его язык уносит моё сознание в мир пылких фантазий, где совсем не важно, сколько у тебя стоит по английскому.

– Прекрати, – слабо протестую я, когда его рука пробирается под халатик.