судом. Но черт возьми, погибли люди. И я хочу, чтобы он меня увидел. Чтобы видел и знал, что я за ним наблюдаю и пойму, если он снова наметит убийство.

Наверное, я схожу с ума… Может, и схожу, но не прячусь. Я жду его. Быть может, я поговорю с ним. Да. Пусть недолго, но я это сделаю. Разом приняв решение, трогаюсь с места – и именно в эту секунду в закрытой машине Ньюмана приглушенно хлопает выстрел, и брызги крови фонтаном окатывают весь салон.

Глава 82

Хлопок был приглушенным и затерялся в городском шуме, но я явственно его слышала, да и кровь на окнах говорит сама за себя.

Момент оцепенения сменяется бурей, которая для меня – родная стихия. Автоматом включаются вышколенные инстинкты. Прыжком перескочив травянистый бугор, я приземляюсь на стоянке, с обостренной четкостью осознавая все вокруг. Двух немолодых женщин, непринужденно болтающих на пути к своим машинам. Сутулого препода в костюме, спешащего к зданию с портфелем в руке. Еще одну женщину тридцати с чем-то лет, за тем же занятием. Телефон уже у меня в руке, а палец жмет на автодозвон номера, который вот уже десять лет является неотъемлемой частью моей жизни.

Диспетчер откликается на втором гудке.

– Звонит детектив Саманта Джаз, номер значка 25К11, не при исполнении, без оружия, – произношу я своим обычным холодно-спокойным тоном, хотя набат в грудной клетке свидетельствует об обратном. – Инцидент со стрельбой, – добавляю я все с тем же напускным хладнокровием. – Запрашиваю подкрепление и «скорую». Место происшествия: Техасский университет, факультетская парковка кампуса в Калхуне. Стрельба, одна установленная жертва, возможно самоубийство, но пока без констатации.

В мою сторону бежит мужчина; завидев при нем сумку, я обрываю связь. Сумки любого типа – отличные чехлы для оружия и боеприпасов.

– Полиция Остина! – кричу я, подбегая к минивэну. – Не приближайтесь, и сейчас же позовите сюда охрану!

Глаза мужчины округляются, и он отступает.

Я сажусь на корточки позади машины; адреналин в крови зашкаливает, прогоняя страх. На уме не остается ничего, кроме чувства долга. Долг, впрочем, исполнять всегда приятней, имея на руках оружие. При мне же нет ни табельного, ни какого-либо еще, и взяться ему неоткуда. А ждать подкрепления в кампусе, полном незащищенных целей, – значит быть потенциальной жертвой. Медленно обогнув машину слева, я подлезаю к водительской дверце и убеждаюсь, что она заперта. То же самое пробую сделать с правой – и холодею. Она приоткрыта. Хотя до этого была на замке. И это не самоубийство… Черт, как же мне сейчас нужно оружие!

Я отстегиваю «горчичку», которая со мной неразлучно на брелоке, и сбоку медленно подбираюсь к машине – все так же низко, под линией окна, чтобы невзначай чего-нибудь не коснуться и не испортить улик, поскольку я без перчаток. А впрочем, к черту все это. Я бросаюсь к двери, и сладковатый железистый запах крови бьет в ноздри еще до того, как я вижу интерьер салона. Там в одиночестве сидит Ньюман, уткнувшись лицом в рулевое колесо. Часть затылка у него безобразно разворочена. Пульс можно не проверять: с такой дырищей в черепе не выживает никто.

Кровавые ошметки никогда не действовали на моего отца в бытность его начальником, но я не такая во всех отношениях, и это хорошо. Меня окатывает волна тошноты, но это лишь свидетельство того, что я жива – и что я человек, не застрахованный от типичных человеческих фобий. Я нуждаюсь в этом, чтобы преодолевать вид развороченных внутренностей и крови; это мой тумблер, мой триггер. Или это все от отца? Даже из могилы он определяет все, во что я не хочу превращаться… Начинаю помечать расположение крови и тканей, но останавливаюсь на правой руке трупа, перекинутой ладонью вверх через консоль к пассажирскому сиденью. Его пальцы расслаблены, а оружие лежит на сиденье.

Пистолет – курносый «бульдог» с массивными пулями, верняк для самообороны. Отдача у него жесткая, отсюда и откинутая к сиденью рука. Спорный момент в том, что, во-первых, Поэт не стал бы убивать себя. Это не в его стиле. Он точен. Скрупулезно чист. Своих жертв приканчивает ядом, а затем засовывает им в рот стишки. Даже «U», которую он вырезал на груди у своих прежних жертв, была изящна и точна. Ну и, во-вторых, у Ньюмана нет оружия. Во всяком случае, зарегистрированного.

Это было все-таки убийство.

Кто-то разделался с этим монстром прежде, чем эта честь выпала мне. Еще один секрет, который я никому не выдам. Тот, который я ночами живописала себе в отеле Сан-Антонио. Мне хотелось, чтобы этот гад сдох, бесследно сгинул и больше никогда и никому не причинил зла. Несмотря на мою продуманную линию расследования, с фактами и знаниями в качестве предпочтительного оружия, стремление покончить с этим выродком было у меня столь же всепоглощающим, как любое неутоленное желание, свойственное любой женщине. Возможно, из-за этого секрета у меня сейчас так быстро пропала тошнота. Все это меня так достало… Этот убийца сидел у меня под кожей, и его смерть стала для меня желанным избавлением. Вероятно, сходства со сложным характером отца во мне больше, чем я предполагала. Сожаления о том, что Поэт мертв, во мне нет. Я чувствую только мстительную, злую радость.

Возможно, именно так Поэт и сделал меня своей жертвой. Уподобив меня отцу. Глава 83

На расстоянии, приближаясь, слышны возбужденные голоса. Я выбираюсь из машины и, прислонясь к дверце, дожидаюсь четверых охранников кампуса, которые спешат ко мне.

– Заблокируйте кампус! – кричу я им.

– А вы кто такая? – с вызовом спрашивает высокий мужик в очках.

Вместо меня ему угрюмо отвечает румяный пухляш в униформе:

– Эта? Я ее знаю. Она – тот самый коп, что не дает житья Ньюману.

– Сфокусируйтесь, – говорю я на фоне близящейся полицейской сирены. – Ньюман свое отжил, ему не помочь. Сейчас задача – отфильтровать стрелка. Обезопасить себя и кампус. Выполняйте!

Судя по лицам и отвисшим челюстям, моя наглость их слегка шокирует. Иными словами, действия не происходит.

– Что встали? Вперед! – снова кричу я. На этот раз все, кроме одного из них – доходяги с изможденным лицом, – приходят в движение.

Я хватаю доходягу за руку и цепко смотрю ему в глаза:

– Как вас зовут?

– Марк.

– Марк, эта парковка снимается на камеры? У вас есть с нее записи?

– Ну а как же. Должны быть, – отвечает он заметно дрожащим голосом. Не охранник, а одно название.