и уж тем более убивать. Наоборот. У меня к вам есть серьезный разговор, который убережет вас от больших проблем, если вы поведете себя правильно.

– Для разговоров у меня есть кабинет, – нервно ответил Басалыго.

– Я знаю. Только мне пришлось бы записываться на прием, ждать неделю, а дело срочное, оно не терпит отлагательств. Вы же знаете об аресте вашего заместителя.

Басалыго промолчал, только настороженно глянул на мужчину.

– Вы надеялись вытащить его из тюрьмы и даже, как я подозреваю, взять грех на душу, убить Яшкина руками вашего друга Алтая. Так вот, убивать уже никого не надо. Яшкин дал показания, где вы, Евгений Петрович, предстаете в очень неприглядном виде. Именно вам отдавал ваш заместитель львиную часть денег, получаемых от бизнесменов. Вот почитайте, – незнакомец протянул Басалыго несколько листов компьютерной распечатки.

Если до этого Евгений Петрович мог считать его слова обычными догадками, высказанными с целью шантажа, то, ознакомившись с текстом, убедился в крайней опасности своего положения. В документе упоминались люди, действительно контактировавшие с Яшкиным, и назывались точные суммы взяток. Басалыго держал в руках не просто листки бумаги, а бомбу, способную уничтожить его.

– Но мы готовы забыть о показаниях Яшкина и даже предупредим вашего заместителя, чтобы он держал язык за зубами. Для этого от вас ничего не требуется.

– То есть?! – удивился Басалыго. Шантажистам всегда что-то нужно от взятого ими в оборот человека. На то они и шантажисты.

– Все очень просто. Вы забываете о существовании. Чекушиского рынка, прекращаете бороться за то, чтобы его территория отошла вашему другу Алтаю. То есть вы избавитесь от лишней головной боли. И при этом дело Яшкина рассыплется само собой.

Незнакомец мягко стелил, однако спать на таком ложе совсем не хотелось. Избавившись от одной головной боли, Евгений Петрович автоматически приобретал другую, гораздо более сильную. Ведь при таком раскладе Алтай из друга превращался в его врага, а иметь врагом Алтая – этого и врагу не пожелаешь. Не говоря о такой мелочи, как несколько миллионов долларов, которые Басалыго получил бы в качестве комиссионных, если бы территория рынка отошла Алтаю. Но зачем ему миллионы, зачем дружба с Алтаем, если он завтра же превратится в арестанта? Хотя дружба с Алтаем тут как раз не помешает. Говорят, заключенные не слишком жалуют бывших чиновников, опускают их в самый низ тюремной иерархии. Замолвленное Алтаем словечко помогло бы Евгению Петровичу относительно комфортно чувствовать себя в жутком мире арестантов. Но Басалыго не хотел в тюрьму, даже если бы за него заступились десять Алтаев. Ему гораздо больше нравилось жить на воле. И черт с ними, этими миллионами, он прекрасно обойдется без них, потом наверстает упущенное.

Вечером Басалыго позвонил знакомому врачу, а на следующее утро «скорая» увезла Евгения Петровича в больницу.

* * *

Неделя у Пыжикова выдалась беспокойная. Только понедельник, вопреки народной мудрости, прошел гладко. А во вторник мэр лично собрал людей, ответственных за строительство, и устроил форменный разнос. В первую очередь он говорил о жилье, косвенно увязывая его с транспортными проблемами.

– Все новые здания должны возводиться с подземными гаражами, – выдвинул мэр главное требование.

Кто-то из чиновников осмелился заметить:

– Тогда квартиры еще больше вздорожают и станут недоступными для большинства москвичей.

Мэр в упор посмотрел на говорившего:

– Воровать надо меньше, тогда и жилье перестанет быть недоступным.

Повисло гробовое молчание. Оно наглядно свидетельствовало о справедливости обвинения. Ни один из собравшихся не сказал, что он живет без распилов и откатов. Получалось, что все они замешаны в грязных делишках. Впрочем, люди типа Пыжикова выглядели пристойнее на фоне остальных. Они не занимались жилищным вопросом, обвинение мэра как бы адресовалось другим бюрократам. Но вскоре градоначальник расширил круг подозреваемых:

– Земля для строительства выделяется за мзду. Тендеры устраиваются исключительно для отвода глаз, имя победителя известно заранее. Сложилась ущербная система, когда человек, умеющий подмазать чиновника, выигрывает у профессионалов.

Но особенно грозно прозвучала заключительная фраза речи:

– Надо сделать так, чтобы стало выгоднее отдавать предпочтение мастерам своего дела, а не пройдошистым ловкачам.

В туманном намеке таилась пугающая угроза. Антон Яковлевич безуспешно пытался ее разгадать. Позже, в кулуарах, более осведомленные люди ему пояснили:

– Будут отслеживать наши доходы и расходы. В московском управлении внутренних дел уже создана группа по контролю за служащими. А мэр на закрытом заседании велел хорошенько тряхнуть всех чиновничьих родственников, занимающихся бизнесом. Он сказал, что чаще всего таким образом легализуются взятки, а протекционистские меры создают нечестную конкурентную среду.

– Чего создают? – не понял один из присутствовавших.

– Прессуют других барыг, чтобы их сынок или зятек быстро раскрутился и поднялся, – последовало объяснение на более доступном языке.

– А, ясно.

На этот счет Антон Яковлевич мог не волноваться. Сына у него не было, а зять попался малоподходящий для серьезного дела. Профессорский сынок и сам ученый червь. Антон Яковлевич пытался сделать его человеком, хотел дать денег и помочь в организации серьезного бизнеса, однако зять испуганно отказался, заявив, что у него отсутствует коммерческая жилка и он в два счета завалит даже самое перспективное начинание. Пыжиков тогда с досадой отступился, успокаивая собственное возмущение многократно повторенным заклинанием: «Не я его привел в нашу семью, дочка сама выбрала, вот пусть теперь с ним и мучается».

Но теперь Пыжиков обрадовался непутевости зятя. Нету у Антона Яковлевича близких родственников-бизнесменов, тут он чист, как портянка, выстиранная «Тайдом».

А вот семью из загородного особняка пришлось временно эвакуировать. Если слухи о специальной группе правдивы, они могут сесть ему на хвост, и тогда Пыжиков сам приведет ментов к одной из главных улик. А оно ему надо? Ничего, они с женой как-нибудь разместятся в трех комнатах городской квартиры. Вот дочке с зятем куда хуже. У них всего две комнаты на троих.

Жена, конечно, тут же начала изводить Пыжикова вопросами:

– В чем дело, Тоша, почему мы должны сломя голову бежать из своего дома?

– Так надо, – попытался отделаться общей фразой Антон Яковлевич, но супруга прицепилась как банный лист, и Пыжиков нехотя выдавил из себя: – Новый мэр наводит свои порядки. Теперь за нами будет тайно следить особое ментовское подразделение. Мы должны