Я ещё немного понаблюдала за тем, как он устраивается, как опускает веки, явно пытаясь скрыть, насколько ему больно. И вместе с ним я тоже невольно закрыла глаза. Только на миг — и тут же уснула.

Глава 13

Финли запретил Атайру вставать с постели надолго. И, словно у него вдруг не стало других дел, он следил за соблюдением своих предостережений очень строго. С большой неохотой он лишь на второй день после злополучного брэрмхика пустил в покои принца Харелта, который только подтвердил все рассказы Тавианы о столкновении её с Дикой охотой.

До сих пор верилось с трудом.

Затем только лекарь позволил соратникам навестить Атайра. Но те наделали невероятно много шума, громогласно злясь и уверяя, что тот, кто так подло ударил принца кинжалом со спины, обязательно будет пойман и наказан. Потому лекарь быстро прогнал их. И не посмотрел даже, что все они гораздо выше его по положению. Но сейчас он имел на это право — и никто ему не возражал.

Конечно, перечить королю, который пришёл сразу, как узнал, что сын очнулся, он не рискнул. Зато к остальным долго ещё оставался очень строг.

Но ворчание и излишняя опека лекаря, даже глубокая рана, которая заживала не так скоро, как хотелось бы, беспокоили Атайра не столь сильно, как то, что он очень отчётливо стал ощущать связь с Тавианой. Даже когда её не было рядом, тянущее ощущение не проходило и только нарастало.

Девушка приходила исправно, правда, кажется, всё же продолжала смущаться. Приподнимала, конечно, пёрышки, как задиристый воробей, но в каждом её слове постоянно чувствовалось лёгкое стыдливое напряжение. Как будто необходимость всё же проведывать Атайра для неё была не такой уж необходимостью. Но она очень не хотела это показать.

Атайр всегда старался сделать так, чтобы она ушла скорее. Говорил мало, слушал её внимательно, но с нарочито отстранённым видом, а затем скоро ссылался на усталость. Пусть лучше считает его доходягой, который долго не может оправиться от раны, чем привыкает.

Привычка — когда что-то, что раньше казалось немыслимым, вдруг становится нормальным для двоих людей, которые сторонились друг друга очень долго, — это очень скверно. И, кажется, вархасска тоже это понимала. Наверное, поэтому в один из дней она попросту не пришла.

И Атайр старался не ждать её. Не поглядывать на дверь, когда чудилось, что она приоткрылась, не раздражаться от постоянно зудящего где-то поблизости голоса Финли, но у него не получалось.

Дошло до того, что ночью, после смутно тревожного сна, где он видел Всадника и белёсую, расплывчатую фигурку Ребеки вдалеке, Атайр проснулся, встревоженный очень натуральным ощущением, что рядом с ним кто-то есть. Вздрогнув, он повернул голову — и ещё некоторое время ему чудились на другом конце постели очертания спящей девушки в светлой сорочке.

Атайр даже головой помотал — и видение исчезло, словно растворилось в лучах глядящей в окно луны. Нет, всё же очень плохо, что Тавиана решила ввязаться в своеобразную схватку с Охотой. Связи между душами и сущностями в Сиде могут быть очень непредсказуемыми. И ладно ещё вархасска не пострадала. Но слишком многое Атайр оставил в королевстве туатов, чтобы там оказалась ещё и эта неугомонная девчонка.

Слегка уняв лёгкую тревогу после мутного и весьма неприятного пробуждения, Атайр вновь задремал, чтобы утром вновь проснуться от знакомых уже ощущений, словно где-то поблизости горит, согревая, негасимый огонёк.

Он открыл глаза: Тавиана теперь совершенно точно была здесь. Она с ногами сидела в огромном резном кресле и явственно клевала носом над книгой, которую еле держала в слабеющих пальцах. Наконец девушка уронила голову на грудь, а увесистый фолиант кубарем скатился на пол. Глухой грохот вновь разбудил Тавиану. Она заморгала, завертела головой и теперь только заметила, что Атайр смотрит на неё.

— Доброе утро! — слегка вяло протянула она. — Я зашла к Финли спросить о вашем здоровье, ваше высочество. А он попросил меня посидеть с вами, пока ходит по срочному делу.

Она спустила босые ступни на пол и нашарила ими тонкие кожаные башмачки. Атайр невольно проследил за ними взглядом: удивительно завораживающее оказалось зрелище.

— Можно было попросить приглядеть за мной слугу, — глухо ответил он, отворачиваясь. — Что за глупости? Финли становится всё наглее. Скоро уже и моего отца начнёт прогонять.

— Вам нужен покой. Так вы поправитесь гораздо быстрее, — назидательно проговорила вархасска, по-новому устраиваясь в кресле, шурша платьем и тихо зевая.

Эта странно уютная возня злила. Потому что Атайр отчётливо осознавал, что ему этого не хватало весь предыдущий день.

— Я вчера ездила в Гианмор, — слегка виновато проговорила Тавиана, наконец перестав ёрзать.

— Это ваше право, — бросил Атайр. — Мне надоело вас предостерегать. Если вы сами не понимаете простых вещей, то я уже, похоже, их вам не втолкую.

Девушка озадаченно приподняла брови.

— Я рада, что кое-что вы тоже поняли, что не нужно меня воспитывать. Мне хватает отца.

— Прекрасно. Мы наконец пришли к согласию, — Атайр усмехнулся. — Вы можете идти. Думаю, я не умру, пока Финли нет.

— Это всё, что вы хотите мне сказать? — голос вархасски заметно дрогнул.

— Думаю, да. Уходите. И прошу вас больше не утруждать себя тем, чтобы навещать меня. Кажется, это нам обоим в тягость.

Тавиана почти подскочила с места.

— Да что с вами?!

Волна её обиды захлестнула Атайра с головой.

— Ниэннах, я не хочу, чтобы моё временное недомогание ставило перед вами необходимость делать то, чего вы делать не хотите.

Девушка тихо фыркнула и, подняв с пола книгу, прошествовала мимо постели Атайра, не сказав больше ни слова. В горле осела нехорошая горечь. Словно пришлось проглотить самое мерзкое снадобье на свете. Зелье необходимой лжи. Но всё повернуло совсем не в ту сторону — пока не поздно, нужно вернуть отношения с вархасской не прежний путь.

И Тавиана не стала теперь идти наперекор словам Атайра, она больше не появлялась в его покоях — наяву.

Он уверенно встал с постели только через пару дней. Да и то острые вспышки боли то и дело простреливали бок. Первым делом секретарь отца передал Атайру просьбу явиться к нему. Похоже, Каллум только и ждал разрешения неких важных дел, и лишь запреты Финли ещё сдерживали его. И всё же вновь свободно двигаться было приятно. Атайр наконец привёл себя в подобающий вид — совсем как до ранения — и после только наведался к отцу. Он почти не удивился, застав у него в кабинете советника