- Детка… это слишком быстро… - выдохнул он.

- Ты чувствуешь меня?

- Конечно.

- Я тебя тоже, - слабым голосом призналась Дженни. - Сейчас… когда мы вместе.

Сразу после испытанного наслаждения отделить его ощущения от своих было не так сложно. Яростный голод, желание двигаться - сильнее, резче, быстрее. Тискать и мять податливое тело. Брать, утверждая свое право и ловить ответные благодарные стоны…

И рядом со всем этим страх - оттолкнуть, напугать своим напором.

- Не сдерживайся, я же не хрустальная.

- Хор-р-рошо, - прорычал демон. Перехватил ее руки и вошел - глубоко, вырвав из груди томный стон. Обморочный сладкий туман, в котором Дженни плавала после оргазма снова сменился желанием. Она царапала его спину, выгибалась в его руках, жалобно вскрикивала и хныкала, умоляя Раума не останавливаться.

И да - может, это было немного грубо. Но Дженни, изголодавшись за две с половиной недели по его телу, их близости, хотела, жаждала этой грубости. Животной страсти, а не изысканных долгих ласк.

Второй оргазм они разделили на двоих. И повалились на влажные простыни, не разжимая объятий.

- Детка, это…

- …ага… - слабым голосом согласилась Дженни. - Только я теперь даже встать не смогу.

Блаженная улыбка сползла с его лица. Раум нахмурился.

- С тобой точно все в порядке?

- В порядке. Просто ноги не держат, - но демон продолжал хмуриться, и она сердито стукнула его кулаком по плечу. - Хватит! Я уверена, что для меня это абсолютно безопасно. Хочешь, сходим вместе к нормальному врачу?

- Надо бы, - согласился Раум. - А еще в полицию и к твоей подружке - посмотреть ее изобретение. Но сначала - мыться и завтрак. Я голоден как десяток волков.

- Ты иди, а я еще поваляюсь, - Дженни зевнула и обняла подушку, планируя вздремнуть полчасика.

- Не-а, мне без тебя не интересно. Вставай, Дженни-сурок, - он пощекотал ее, и девушка сердито дернула пяткой.

- Не встану и ты меня не заставишь.

- Да ну? - весело изумился демон. - Не заставлю? Серьезно? - с этими словами он перекинул Дженни через плечо и, не обращая внимание на ее возмущенный визг, понес в сторону ванной.

***

- Показывай, - велел Раум.

На лице слепой волчиц снова отобразились колебания, словно Кари спрашивала себя: не делает ли она ошибку. Нет сомнений, что она не забыла ни тот разговор, ни угрозы Раума в адрес ее близких.

Не то, чтобы Раума сильно волновало чье-то мнение о нем…

Хотя нет - волновало. Потому что эта стервозная девица имела определенное влияние на его жену. Ну и потому что, если рассказ Дженни хотя бы на четверть правда, вот эта самая слепая девица держала сейчас в руках ключи от его благополучия.

Не стоило давить на нее в том разговоре.

Но Кари все же протянула ему нечто, похожее на постогаф, к которому сверху и снизу приделаны два кристалла.

- Это рабочий прототип. Второй, - она показала такой же нелепый прибор, - у меня. Дальность пока не больше нескольких сот футов, после помехи становятся слишком сильными. Но мы работаем над увеличением. Испытывать будешь?

- Конечно.

Пока он не убедится, что это в принципе возможно, все разговоры бессмысленны.

- Джен, выйди на улицу, - распорядился Раум. - Вон к тому дереву, - он показал на двухсотлетний дуб в начале аллеи и повернулся к Кари. - По дальности пробьет, как думаешь?

- Понятия не имею.

Собеседница ухмыльнулась и демон мысленно выругал себя, вспомнив, что Кари не видит.

- Ладно. Тогда иди к дереву, если окажется, что там не принимает, подойдешь ближе. Справишься?

- Конечно, - фыркнула девушка. Ее глаза горели огнем восторга, Дженни определенно очень нравилось, что она принимает участие в таком эпохальном обсуждении, пусть даже на уровне “подай-принеси”.

Когда она ушла, Кари резко повернулась к Рауму.

- Ну?

- Что “ну”?

- Говори, что хотел. Ты ведь для этого отослал Дженни.

- А ты догадливая, - удивился Раум. И снова отметил для себя, что не стоило с ней ссориться. Да, Кари слепа, но она умна, хладнокровна и очень злопамятна. Таких как она лучше держать в друзьях.

- Хотел поговорить насчет маленького недоразумения, которое возникло между нами.

- Недоразумения? - ее губы сложились в ехидную ухмылку. - Теперь это так называется?

- Я сейчас пытаюсь извиниться, - безэмоционально сказал Раум. - Это довольно непривычная и неприятная для меня задача. А ты совсем не облегчаешь ее.

На лице девушки отобразилось изумление.

- Высший демон, который извиняется перед простой волчицей? Я точно не сплю?

- В последнее время мне часто приходится делать то, что не принято среди высших демонов.

- Хорошо, - она кивнула. - Говори.

- Извини, что угрожал. В тот момент я слишком волновался за Дженни, чтобы думать о чьих-то еще чувствах.

- Хочешь сказать, что обычно ты о них думаешь?

- Нет, - он ухмыльнулся.

- По крайней мере, честно, - она тоже усмехнулась. И Раум поймал себя на том, что невольно проникается уважением к этой девушке. - Я тоже не хочу ссориться. Из-за Дженни. Ты от нее все равно никуда не денешься, кроме того, она тебя любит, и у вас будет ребенок. Неправильно заставлять ее выбирать между мужем и подругой. Поэтому я готова забыть обо всем, если ты дашь слово, что никогда больше не будешь угрожать или вредить мне и моим близким.

- А, это без проблем, - с облегчением выдохнул Раум. - Я и сам собирался предложить, - он сунул ей папку. - Там все, что нарыла моя служба безопасности. Оригиналы, копии я уничтожил. Мир?

- Мир, - Кари прижала папку к груди и улыбнулась. Уже не язвительно, а открыто и радостно. - Ты ужасный тип, ди Форкалонен. Но я должна признать, что Дженни с тобой повезло.

Зашипел постограф на столе. Сквозь треск и шорох прорвался женский голос: “Это Дженни. Эй! Ну как: меня слышно?”

Раум уставился на прибор хищным взглядом. Чудо! На его глазах невозможное становилось возможным.

А ведь он не верил. Несмотря на все заверения Джен и Кари до последнего не верил, что это реально. Документация, которую ему сунул заикающийся от волнения очкарик-аспирант показалась демону полным бредом. Куча каких-то наукообразных формул и непонятных графиков.

Но вот они - эти формулы и графики, преобразованные в живое доказательство торжества разума. Изобретение, способное изменить мир так же сильно, как изменили его почти сто лет назад чары заключения души в кристалл.