Гектора иль уж погибнут, его укрощенные пикой?»

Раненный так Еврипил Менетиду Патроклу ответил:

«Богорожденный Патрокл! Никакого спасенья ахейцам

Больше уж нет. В корабли они черные ринутся скоро!

Наши храбрейшие мужи, какие лишь есть меж ахейцев,

Пред кораблями лежат, иль копьем пораженные вражьим,

Или стрелою. А сила троянцев растет непрерывно.

Вот что: спаси ты меня, отведи к кораблю, из бедра мне

Острую вырежь стрелу и отмой с него теплой водою

Черную кровь и хорошим целебным лекарством присыпь мне

Рану. Наставлен ты в том, говорят, Ахиллесом, который

Сам справедливейшим между кентавров обучен — Хироном.

Что же до наших врачей, Подалирия и Махаона, —

Тот, в сраженьи и сам получив, как мне кажется, рану,

В ставке лежит, во враче безупречном нуждаясь, а этот

На илионских полях против острого спорит Ареса».

Снова могучий Менетиев сын Еврипилу ответил:

«Чем это кончится все? Что, герой Еврипил, предпринять нам?

В стан я спешу сообщить Ахиллесу бесстрашному слово,

Что передать ему Нестор, ахейцев оплот, поручил мне.

Но и тебя не могу я оставить в подобных страданьях».

Так сказал он и, пастыря войск под грудь подхвативши,

В ставку повел. Сотоварищ увидел и кожу раскинул.

Там уложили его. Наконечник стрелы из бедра он

Вырезал острым ножом и, теплой водою отмывши

Черную кровь, порошком из целебного горького корня

Рану присыпал, в руках растерев. Порошок этот боли

Все прекратил. И рана подсохла. И кровь унялася.

Так в еврипиловой ставке Менетиев сын многомощный

Рану лечил Еврипила. Войска ж аргивян и троянцев

Толпами бились друг с другом. Однако теперь уже больше

Быть не могли обороной ни ров, ни стена для данайцев,

Что пред судами своими воздвигли они, вкруг стены же

Ров провели: не почтили они гекатомбой бессмертных,

Чтобы суда и добычу богатую в них охраняли.

Против желанья богов укрепленье воздвигнуто было,

Вот почему лишь недолго оно на земле удержалось.

Только пока еще Гектор был жив, Ахиллес же сердился,

И не разрушен был город великий владыки Приама, —

Это лишь время стояла большая стена перед станом.

После того ж, как погибли храбрейшие между троянцев,

И средь ахейцев — погибли одни, и остались другие,

И на десятом году разрушен был город Приама,

И на судах в дорогую отчизну ахейцы отплыли, —

Между собой сговорились тогда Посейдон с Аполлоном

Смыть укрепление, силу всех рек на него устремивши, —

Тех, что с идейских вершин изливаются в бурное море:

Воды Гептопора, Реса; Кареса и Родия воды;

Греника струи, Эсепа, священные волны Скамандра

И Симоента, где столько щитов твердокожих и шлемов

Пало во прах и легли полубоги, могучие мужи.

Устья их слил Аполлон в широчайшую общую реку.

Девять он дней направлял ее на стену. Зевс непрерывно

Дождь проливал, чтобы смыть поскорей укрепления в море.

Сам же земли потрясатель, с трезубцем в руках, пред волнами

Шел впереди, до основы водой из песка вырывая

Бревна и камни, какие, трудясь, аргивяне сложили.

Все он с землею сравнял до стремительных вод Геллеспонта,

Самый же берег великий, разрушивши крепкую стену,

Снова песками засыпал и снова все реки направил

В русла, где прежде текли их прекрасноструистые воды.

В будущем так поступить собрались Посейдон с Аполлоном.

Нынче ж вокруг укреплений, искусно построенных, шумный

Бой разгорелся повсюду. Трещали огромные бревна

В башнях громимых. Ахейцы, бичом укрощенные Зевса,

Сбившись в кучи, вблизи кораблей своих полых держались

В страхе пред Гектором, мощным бойцом, разносителем бегства.

Он же попрежнему в битве свирепствовал, вихрю подобный.

Так же, как лев иль кабан, окруженный ловцами и псами,

В стороны вертится грозно, могучею силою гордый,

Те же, друг с другом сомкнувшись, стеною его окруживши,

Твердо стоят против зверя и тучами острые копья

Мечут из рук. Не трепещет, однако, бесстрашным он сердцем,

Думать о бегстве не хочет. И сам себя храбростью губит.

Прыгнет туда и сюда, охотников ряд испытуя;

Всюду охотников ряд пред прыжками его отступает.

Так же и Гектор, толпы обходя конеборных троянцев,

Просьбами ров перейти побуждал их. Но даже и кони

Рва перейти не решались; вздымались и страшно храпели,

Стоя над самою кручей; пугал их тот ров, чрез который

И перейти было трудно, и с края его перепрыгнуть.

Круты, обрывисты были с обеих сторон его стенки,

С той стороны частокол заостренный над ним поднимался, —

Крепкий, высокий, который воздвигли ахейские мужи,

Чтобы служил им надежной защитою против троянцев.

Конь в этот ров нелегко с колесницей прекрасноколесной

Мог бы сойти, пехотинцы ж рвались, не удастся ль им это.

К храброму Гектору Пулидамант подошел и промолвил:

«Гектор и все вы, вожди и троян, и союзников наших!

Что за нелепица — гнать через ров лошадей быстроногих!

Через него нелегко перебраться: острейшие колья

Сзади него, а за ними — стена. Невозможно для конных

Ни перейти через ров, ни сражаться внутри его. Страшно

Было бы тесно для воинов там, и погибли б троянцы.

Если высокогремящий Кронид для ахейцев замыслил

Полную гибель, и хочет троянцам послать избавленье, —

Я бы, конечно, желал, чтобы это тотчас совершилось,

Чтобы вдали от отчизны бесславно погибли ахейцы —

Если, однако, они повернут и отпор от судов нам

Храбрый дадут, и обратно в глубокий нас ров опрокинут, —

Даже, я думаю, вестник, и тот ни один возвратиться

В город не сможет от снова на нас налетевших ахейцев.

Слушайте ж, что вам скажу я, и это, давайте, исполним!

С коней сойдем, и пускай пред окопом возницы их держат,

Сами ж пешком, с оружьем в руках, в доспехах, все вместе

Дружно за Гектором следом ударим. Тогда аргивянам