Отследить политический кризис в США или кризис в мире, связанный с США, на самом деле очень легко, если ты вашингтонский инсайдер. Все знают, что, несмотря на то что в Белом доме есть столовая (персонал, кстати, полностью из ВМФ США), – она скорее предназначена для снабжения кофе и булочками, в Белом доме почти никто не питается. Все идут в хорошо известные рестораны и пиццерии. А если происходит что-то серьезное, то пиццу заказывают с доставкой и с запасом. В этот день в ближайших пиццериях, таких как DI – любимая пицца Барака Обамы, кстати, – не хватило муки и ингредиентов, чтобы справиться со всеми заказами…

Сам же Белый дом перешел на усиленный режим безопасности, все посещения были отменены. Добавляло трагичности то, что в стране было два вице-президента. Первый официально объявил о своей отставке, но юридически полномочия еще не сложил, второй – все знали, что новым вице-президентом будет именно он, но юридически он был никем. Просто генералом, который рвался к власти во что бы то ни стало…

Вице-президент США Рональд Энтони Пикетти сидел за своим столом, в своем кабинете, перед погасшим экраном монитора и думал: как он дожил до такой жизни. Как с ним произошло то, что произошло?

«Педогейт-2» – как это назвали.

Первый педогейт рванул в 2017 году, когда журналисты вышли на засекреченную сеть извращенцев в высших эшелонах власти США, под ударом оказались команды Обамы и Клинтон. Этот скандал был скомкан и не получил развития ввиду предвыборной кампании, которую миссис Клинтон проиграла. Не исключено, что если бы она выиграла, то скандал получил бы самое неожиданное развитие. Сама миссис Клинтон, с ее выявившейся в ходе кампании нетрадиционной сексуальной ориентацией, – вполне вписывалась[82].

Но это была только прелюдия.

Вообще, американская политика отличается редким ханжеством. Все спят со всеми, верных людей в Вашингтоне не найти. Молодые журналистки ложатся в постель за инсайдерскую новость, помощницы и помощники – за покровительство, продвижение по службе. Но если только кого-то ловят на горячем – его обвиняют во всех смертных грехах, причем особенно усердствуют в обвинениях те, кто сам виновен в том же самом.

Виновен ли был он? Да, виновен. На сто процентов виновен.

И то, что дочь ему была не родной, а приемной, и то, что ей уже было шестнадцать лет[83], и то, что все происходило без насилия, – это никого не интересовало. Джона Подесту, советника Барака Обамы, обвинили в намного более худшем, но никто и ничего не расследовал, потому что демократы контролируют 90 % прессы.

Справедливо ли с ним поступили? А где в Вашингтоне вообще найти справедливость?

В дверь постучали.

– Можно?

– Да, заходите.

В кабинет зашел конгрессмен Стивен Боуман, член комитета по разведке, один из ближайших соратников президента.

– Рон.

– Пришел проведать Звездного скитальца?

– Ну, если ты так хочешь…

– Присядь…

С Боуманом они были знакомы давно – в свое время шли из одного партийного округа, один за другим.

– Черт… сейчас бы как в старые добрые времена… взять пару выпускниц Вассаровского… махнуть на побережье…

– Ну, если тебе больше нечем заняться, можешь продолжать жалеть себя.

– А что? Мне оставили какой-то выбор?

– Ты сам себе оставил выбор.

Пикетти насторожился – голос его друга звучал совсем непривычно.

– Что-то не так?

Боуман замялся.

– Рон… ты бы пошел и остановил тех людей, что сейчас сидят в ситуационной комнате. А то они кого-то покусают.

– Я?

– Да, ты, Рон.

…

– Ты вице-президент Соединенных Штатов. А если учесть сложившуюся обстановку, то, возможно, и исполняющий обязанности президента.

– Не смешно.

– Ты прав. Совсем не смешно. А через пару часов никто и не подумает смеяться, если мы, конечно, останемся к тому времени в живых.

Пикетти посмотрел на свои руки.

– Что там происходит?

– Они обсуждают возможность нанести удар по русским позициям на Юге. В частности – по мосту.

– Они что, охренели?

Боуман серьезно посмотрел на вице-президента.

– Нет, Рон, они в своем уме. И прекрасно осознают, что они натворили. Вне зависимости от того, вернется ли президент, начнется федеральное расследование, в котором им не выжить. Менее запачканные сдадут более запачканных, спасая свою шкуру, как это всегда и бывает. У них единственный шанс: сотворить что-то такое на фоне чего-то, что они сотворили, покажется детской шалостью. Именно это они и пытаются сделать сейчас. Они ведут страну к ядерной войне, Рон. И приведут, если ты их не остановишь…

Рон посмотрел на Боумана, тот показал ему лист бумаги.

– Что это?

– Твое заявление. Я украл его из ящика стола в Овальном кабинете.

…

– А теперь смотри.

Конгрессмен медленно разорвал лист пополам. Потом еще раз. И еще…

В ситуационной комнате было на удивление немноголюдно для такого события. Среди черных костюмов выделялся человек в военной форме.

Генерал Марк Макмастер. Бывший рейнджер. Бывший командир семьдесят пятого полка рейнджеров. Бывший командующий в Ираке.

Он был на своем месте, и все слушали его.

Пикетти зашел в кабинет. Никто не обратил на него внимания.

– Что происходит? – спросил он.

Никто не ответил. Но так как он продолжал стоять – ответ требовался. Первым среагировал Макмастер – старший среди собравшихся.

– А, это ты, Рон.

– Что происходит? Где президент?

Все молчали.

– Я задал вопрос.

– Шел бы ты домой, Рон.

Пикетти был выходцем из семьи, где и отец и дядя были полицейскими. И они много чему его научили. Он, наверное, и сам бы стал полицейским, если бы не подвернувшийся грант на обучение в Гарварде. Но нюх он не потерял. И сейчас он понял, безошибочно определил, что собравшиеся в комнате люди виновны. Это был навык любого полицейского, который не хотел получить пулю в брюхо и загнуться на обочине дороги.