– С прибытием вас в наши палестины, Иван Семенович! – располагайтесь как дома! Теперь будем вместе микстурами давиться и дымком окуриваться!

– Тьфу на тебя! Нашел время шутки шутить! – только и отмахнулся расстроенный Сытин. – Так в четырех стенах всю войну и просидим! Будь неладен этот египтянин!

Однако все обошлось, и тревога оказалась ложной. Никакой чумы на российской эскадре не оказалось.

* * *

Один месяц сменял другой, но никакой надежды изгнать Ибрагим-пашу из Греции по-прежнему не было. Ситуация складывалась тупиковая и Гейден предложил адмиралам-союзникам еще раз припугнуть турок и египтян повторением Наварина. Союзники отреагировали на предложение российского командующего кисло. Оба сослались на отсутствие соответствующих бумаг.

Наконец несколько зашевелились и в столицах. В Лондоне премьер-министр герцог Веллингтон был категоричен:

– Я против военного решения греческой проблемы! Султан, несмотря ни на что, наш стратегический союзник против имперских амбиций России, а потому мы должны их беречь на черный день!

К удивлению всех, французский король Карл Х решил быть воинственным.

– Я разделяю позицию англичан! – высказался он на заседании правительства. – Однако я не против, если бы наша армия помогла Каподистрии вышвырнуть турок из Греции. Пора напомнить Европе о славе французского оружия! Я решил отправить в Морею экспедиционный корпус наших ветеранов!

Речь короля утонула в аплодисментах.

Что касается Лондона, то он отреагировал на французскую инициативу нервно. Веллингтон был лаконичен:

– Лягушатники снова обрели прыть, мало я их лупил!

Зато в Петербурге, в преддверии возможной войны с Турцией, речь короля Карла была воспринята как маленькая, но победа.

– Я всегда заявлял и заявляю сейчас, что решение греческого вопроса обязательно войдет в условия нашего будущего мирного договора с Турцией. – заявил император Николай. – Правда, эскадра Гейдена сейчас лишена былой инициативы и не может в полную силу помогать грекам, однако демарш французов вновь ослабил английские поводья, и мы можем делать свое дело!

Ввиду последних заявлений в Петербурге всерьез рассматривали вопрос о возможности выступления вместе с Францией против Англии. Однако Николай I положился во многом на сверхосторожного министра иностранных дел Нессельроде. В письме Гейдену министр советовал ему ни с кем не ссориться и всеми силами избегать каких-либо споров. Он писал: «Государь предписывает вам не раздроблять слишком силы вверенной вам эскадры… Достаточен ли будет самый неприступный порт Архипелага для обеспечения… эскадры от враждебных действий сильнейшего флота и не заставит ли вас недостаток в средствах к продовольствию и истощению военных снарядов удалиться в один из французских портов Средиземноморья?»

Тем временем не терял времени и воинственный Ибрагим. Он стянул свои войска в треугольник крепостей в Мессении, где основательно укрепился. 30-тысячная армия засела в нескольких долинах, окруженная со всех сторон повстанцами. Голодные воины ели конину и мулов. Взбунтовались озлобленные отсутствием «бакшиша» албанцы. Через голову египтян они попытались договориться с греками о своем пропуске на родину. Греки не возражали. Но Ибрагим воспрепятствовал уходу албанских банд.

– Рассейтесь как саранча по всей Греции – жгите, режьте неверных и обогащайтесь! – внушал он алчным албанским предводителям. – Зачем вам возвращаться домой нищими, когда вы можете вернуться богачами!

Албанские вожди терялись в сомнениях, что им делать: удирать, пока не поздно, восвояси или еще немного пограбить?

Чтобы поднять дух войска, Ибрагим разрешил своим воинам все, вплоть до массовой резни местных жителей. Союзникам он грозил через парламентеров:

– Я разорю Грецию так, что тысячу лет здесь будет мертвая пустыня!

На это Кодрингтон ответил нотой и объявил об усилении блокады.

– Передайте на словах, что если Ибрагим будет продолжать разбойничать, то это отразится на участи не толь его армии, но и его лично! – напутствовал он адъютанта-курьера перед поездкой в Ставку Ибрагим-паши.

Найти египетского пашу оказалось не просто. Боясь чумы, он перебрался на бриг, который бросил якорь посреди Наваринской бухты. Оттуда Ибрагим грозил союзникам новыми разорениями, требуя пропустить к нему транспорты с боеприпасами и продовольствием.

– Я готов оставить Грецию, но только в том случае, если вместо меня сюда придет турецкая армия! – выставил он новое условие.

– Кажется, Ибрагим совсем потерял голову! – передернул плечами Кодрингтон, получив ответ дерзкого египтянина. – Жаль, что он так быстро забыл наваринский урок. Не мешало бы еще раз напомнить!

Британскому вице-адмиралу в те дни было нелегко. Он уже знал, что дни пребывания его на Средиземном море сочтены. С Гейденом Кодрингтон был откровенен:

– Скоро вам, дорогой друг, придется бороться с нашими врагами в одиночку, так как я калиф на час! К тому же и отношения наших держав ухудшаются день ото дня. Герцог Веллингтон так боится Россию, что, кажется, потерял от страха голову. Единственно, чем я могу вам еще помочь – это приказом своей эскадре не вмешиваться в ваши бои с турками. Пока я уеду, пока прибудет новый командующий, вы, в случае начала войны с султаном, получите некоторое время для решения своих дел. Больше, увы, я ничего уже не могу!

– Спасибо и на том! – расстроенно вздохнул Гейден, полагавший до этого момента, что все слухи о возможном увольнении Кодрингтона – лишь обычные сплетни. – Жалко, в Лондоне не понимают, что ваш уход – это удар, прежде всего, по престижу самой Англии.

– Со мной было уже все кончено после Наварина! – усмехнулся англичанин. – Самостоятельных политических решений у нас не прощают!

– Что вы намерены делать сейчас? – поменял неприятную обоим тему разговора Гейден.

– Думаю, что вы у греческих берегов справитесь и без меня. Я же намерен блокировать Александрию. Пусть не только у сына, но и у его папаши поболит голова! Попробую договориться с Мехмет-Али-пашой об уходе Ибрагима из Греции! – честно поведал о своих планах Кодрингтон.

В эти дни флотилия греческих судов под флагом адмирала Миаулиса настигла у мыса Баба острова Митилин турецкий корвет с фрегатом.

– Атакуем! – был предельно лаконичен греческий адмирал.

В ходе ожесточенного артиллерийского боя греки заставили турок выброситься на мель. Остатки турецких команд в ужасе разбежались в горы.

Миаулис собрал своих матросов:

– Мы еще только начали выметать турецкий мусор с наших морей и не успокоимся, пока не вычистим все до конца!

– Зито! Зито! Зито! – кричали в ответ пропахшие порохом мореходы.

* * *

В июле Ибрагим-паша все же согласился встретится с союзниками. Встреча прошла на берегу моря под Модоном. От российской стороны на ней участвовал Гейден, от французов – де Реньи, от англичан – командор Кэмбл. Была она непродолжительной. Ибрагим старался сохранить лицо. На требование союзников эвакуировать армию в Египет он ответил, поглядывая свысока: