– У меня есть свидетели, утверждающие, что вы с Яном Ландау продолжаете жить вместе.

– Кто вам такое сказал?

– Так это правда?

– Естественно, нет!

– Не лгите. Его здесь видели, – соврал Йенс.

Он мог себе это позволить, поскольку знал, что родители Ким наверняка встречались после его первого визита. В тот раз комиссар спросил Герлинду Ландау о голубой сумке «Скаут», а Ян имел неосторожность заговорить о ней со Шнайдерами. Может, пытался замести следы?

Суровый тон Йенса сбил спесь с фрау Ландау.

– Теперь, когда Ким мертва, мы нужны друг другу.

– Так он здесь все-таки был?

Она подняла полные слез глаза и кивнула. Ее нижняя губа задрожала.

– Когда?

– Два дня назад.

«Врешь», – подумал Йенс. Он готов был дать руку на отсечение, что сегодня утром, сбежав из своего магазина, Ян Ландау прямиком направился к бывшей жене.

– Позвоните ему, пожалуйста, и скажите, чтобы срочно ехал сюда.

Герлинда Ландау вытаращила глаза.

– Это еще зачем?

– Фрау Ландау, или вы сейчас же сделаете то, что я говорю, или я арестую вас за препятствование расследованию убийства. Вам лучше как следует обдумывать свои слова и поступки, потому что за пособничество тоже можно получить срок.

Угроза вроде подействовала. Герлинда Ландау взяла смартфон и набрала какой-то номер. Йенс тем временем смотрел на разложенные на столе документы и фотоальбомы.

– Он не берет трубку, – сказала фрау Ландау, убирая телефон.

– Попробуйте еще раз. Что это за бумаги?

Она резко придвинула листки к нему, так что несколько страниц упало на пол.

– Это все, что известно об исчезновении нашей дочери. Буквально все, включая отчеты частных сыщиков, чья никчемная работа обошлась мне в целое состояние. Читайте, если хотите.

Йенс подобрал упавшие листки и положил их обратно на стол. При этом его внимание привлекли страницы с фотографиями – фотографиями Ким. Поскольку бумага была самая обычная, качество изображений оставляло желать лучшего, но одно из них все-таки бросилось Йенсу в глаза. Он щелкнул пальцем по листку и спросил:

– Когда сделан этот снимок?

– Ким было почти пятнадцать, – ответила Герлинда Ландау. – А что?

– Этот голубой портфель, который она держит, – он все еще у вас?

– Не понимаю…

«Ложь, – подумал Йенс. – Очередная ложь».

– В вашем доме есть кладовая без окон? – спросил он.

– Конечно, но почему вы спрашиваете?

– Пойдемте туда. Я хочу кое-что вам продемонстрировать. Это касается Ким.

Герлинда Ландау нерешительно поднялась со стула. Кладовка оказалась под лестницей, ведущей наверх. Из массивной деревянной двери торчал ключ.

– Вот.

– Откройте, пожалуйста.

Бросив на комиссара Кернера еще один вопросительный взгляд, хозяйка дома все же подчинилась. Не успела она опомниться, как он надвинулся на нее своим массивным телом. Герлинда Ландау закричала, попробовала отпихнуть его, но при таком неравенстве сил сопротивление было бесполезно. Втолкнув ее поглубже в кладовку, Йенс закрыл дверь на задвижку, а ключ вынул и опустил в карман джинсов.

Игнорируя крики хозяйки, он вернулся в гостиную, взял со стола телефон и позвонил по последнему набранному номеру.

Глава 6

1

– Кто вы? – спросила Ребекка.

Мужчина посмотрел на нее печальными умными глазами.

– Никто. Я никогда никем не был.

– Вы дышите и думаете – значит, вы кто-то.

– Это свидетельствует только о моем физическом существовании. По-настоящему живыми мы ощущаем себя лишь когда нас замечают другие. Когда они видят нас и воспринимают как часть своего мира. Я не вхож ни в один из миров.

Несколько минут назад этот человек поднял Ребекку, сидевшую на полу в кузове его грузовика, и посадил в инвалидное кресло. Он сделал это бережно. Вообще было заметно, что он боится допустить какую-нибудь ошибку. Теперь он казался совсем не похожим на того, кто набросился на Ребекку возле дома, прижал ей ко рту и к носу тряпку, пропитанную горькой жидкостью, и в считаные секунды отправил ее в страну грез. Тот человек был монстром, убийцей – решительным, хладнокровным, уверенным в себе и целеустремленным. Прежде чем Ребекка забылась, в ее сознании мелькнуло: «Сейчас я умру…»

Она была пока еще жива, но находилась во власти своего похитителя. В каком-то незнакомом месте. Как Йенс найдет ее здесь? Как спасет? Сейчас Ребекка могла рассчитывать лишь на себя, и, если у нее был хоть какой-то шанс, то только один: наладить контакт с этим человеком, узнать, кто он такой, что им движет, и уговорить его отказаться от своих намерений. Для этого нужно было сохранить холодную голову и обуздать страх – задача не из легких.

– Каждый из нас – часть этого мира, – произнесла Ребекка. – У вас же есть мать и отец, семья…

Не успела она это сказать, как мужчина схватил ручки кресла и вытолкнул ее из холодного служебного помещения, где припарковал свой белый грузовик-доставщик, в длинный голый коридор. Судя по его резким движениям, последние слова причинили ему боль. Наверное, упоминание о родителях было ошибкой.

– Где мы? – спросила Ребекка, чувствуя, как страх пытается взять над ней верх.

– В моем мире, – ответил преступник из-за ее спины.

Это было угнетающе – затылком ощущать его близость и знать, что он держит в своих руках ручки ее кресла, а вместе с ними и ее жизнь.

– И какой же это мир?

– Здесь я заново родился и был убит. Здесь я понял, что человек человеку никогда не дает шанса. Ты навсегда останешься таким, каким был, а если попытаешься стать кем-то другим, то тебя уничтожат.

В конце коридора была дверь. Похититель открыл ее и втолкнул кресло в маленькую комнату с голыми стенами, при виде которой у Ребекки от ужаса перехватило дух. Весь пол был в крови, смешанной с обрезками волос. Обстановка ограничивалась столом, софитом на штативе и опрокинутым стулом. Очевидно, это было поле боя.

– Почему ты меня видишь? – спросил мужчина, втолкнув Ребекку на середину комнаты и остановив кресло посреди кровавого месива.

В первую секунду она была не в состоянии отвечать. Только смотрела на пол. Перед ее глазами возникла безволосая голова Ким Ландау – бледной женщины.

Преступник отошел от кресла, встал, скрестив руки на груди, у массивного рабочего стола и, с любопытством глядя на Ребекку, повторил вопрос:

– Почему ты меня видишь?

– Это такой дар. Если я однажды встретила человека, то уже никогда не забуду его лицо.

– Значит, ты видишь не меня самого, а только мою оболочку.

Ребекка сразу поняла, что дала неверный ответ, и попыталась исправить положение.

– Нет, мой взгляд проникает глубже…

Он покачал головой.

– Я думал, что ты отличаешься от остальных, но ошибся.