раз. Я отправлю тебя к ней, и вы совершите путешествие вместе. И поспешите. – Я отступила, и его цвета стали ярче. – Пусть Луна тебя освободила, пусть и проявила милосердие, она вскоре пожалеет о своем поступке. Я знаю это существо тысячелетия, Айя. Она холодна и мстительна. Она сочтет совершенное ошибкой и постарается ее исправить всевозможными способами.

– Тогда мы будем идти быстро, а ты отверни ее лик от меня. Только… позволь попрощаться с мамой.

Он кивнул, и боевой дух в его глазах сменился печалью – печалью настолько глубокой и выразительной, что мне захотелось ее нарисовать, хотя, конечно, потребуются годы на то, чтобы заново овладеть этим мастерством.

И вот я вновь оказалась на Земле перед мамой. Она вздрогнула, ее взгляд метнулся мимо меня к тому, чье присутствие я чувствовала за спиной. Слезы наполнили ее глаза.

– Нет… Еще рано…

Я обняла маму и сжала так сильно, что от усилия задрожали мышцы.

– Мы еще увидимся. Обещаю. – Отстранившись, я поцеловала ее в щеку. – Не знаю, что ждет меня впереди, но я приложу все усилия к тому, чтобы увидеться с тобой вновь. Мы прощаемся не навсегда.

Энера взяла мое лицо в ладони. По щекам потекли слезы, и у меня тоже защипало в глазах.

– Значит, пока до встречи. Вновь.

Я поцеловал ее в другую щеку.

– Пока что да. – Мои губы задрожали, когда я улыбнулась. – Сайон доставит тебя домой.

Она покачала головой.

– Иногда я жалею, что ты нашла Его у реки.

Я вздрогнула.

– Мама…

– Но я рада, что все же нашла, – прошептала она, погладив меня по волосам. – Я рада, если тебя ждет счастливый конец. Только в этом случае. – Она судорожно вздохнула. – Лишь об этом мечтает всякая мать: чтобы ее дети были счастливы. Просто я и подумать не могла, что придется прилагать столько… трудов.

Я рассмеялась тем смехом, что граничит с рыданием. Она прислонилась своим лбом к моему, и долгое мгновение мы вдыхали один воздух на двоих, прежде чем я сжала ее ладонь и отступила.

Мама первой разжала пальцы.

Меня поглотил свет – столб яркого безвредного света, – а когда он рассеялся, я оказалась в чудной стране, густо заросшей зеленым лесом. Я стояла в прохладной тени перед скромным шалашом, увитым лозами и с соломенной крышей, повсюду были натянуты веревки, на которых сушились одежда и травы. Темнокожая женщина с вьющимися волосами несла коромысло, нагруженное тяжелыми ведрами с водой, которое упало с ее плеч, едва она завидела меня. Из шалаша послышалось чириканье, а из гущи леса мое имя произнес пожилой и сгорбленный божок.

Живы. Все они были живы.

И вместе.

– Сатто, – сказал он, выставив палец. – Разумеется, Солнце. Тайо. – Он поднял второй и третий пальцы. – Мендас, Сандас…

– Сколько всего у тебя имен? – восхищенно спро- сила я.

Он на мгновение задумался.

– Девяносто… восемь, кажется.

Я присвистнула.

– И Сайон – твое любимое?

– Сайон – самое первое. Оно самое… личное для Меня. Немногие его знают.

Мои брови сошлись на переносице. В ответ одна из его золотистых бровей приподнялась.

– Ты назвал нам это имя, – объяснила я, – когда только пришел в себя. И при этом для тебя оно… священно, если можно так выразиться.

Он кивнул.

– Почему? – нетерпеливо спросила я.

Его губы изогнулись.

– Потому что Я узнал тебя, едва открыл глаза, хотя никогда не видел твое лицо под таким интимным углом.

У меня вспыхнули щеки. Он заправил прядь моих волос за ухо.

– Уже тогда Я хотел разделить с тобой это имя.

Глава 21

Сайон выделил мне остаток вечера – потому что в Хелканар я прибыла вечером – и последующую ночь. Мне хотелось поскорее завершить дело, однако душа нуждалась в компании сестры.

Я не рассказывала Зайзи, Исту и Тью подробностей своего пребывания в Забвении. Сестре я обычно доверяла все секреты, однако пока была недостаточно сильна, чтобы вновь пережить то мрачное время, которое все еще так глубоко въедалось мне в душу. Я расскажу, когда-нибудь. Когда тьма немного рассеется, а надежда окрепнет. Я ответила на вопросы Зайзи настолько, насколько могла, и ей этого хватило.

Они с Истом и Тью поселились в Хелканаре прошлой весной, после того как несколько месяцев прождали меня в каньонах Лосоко. Ист выторговал себе еще время в этом мире, поскольку пообещал мне остаться до конца путешествия. У меня в голове не укладывалось, что эти трое столь преданы моей цели, столь терпеливы, что выдержали почти два года в чужой стране, а Зайзи еще и вдали от семьи. От их любви ко мне сердце разрывалось, вновь и вновь: наверняка я не узнаю его, когда оно опять станет целым.

– Он приходил дважды, – сказала Зайзи. Маленький костер окрашивал ее крошечную хижину в красные и серые тона. Мы обе потягивали ромашковый чай, мой был заварен слабо, поскольку язык еще привыкал ко вкусам. Я поведала сестре о расставании с мамой, и это привело к разговору о Сайоне. – Неделю спустя после твоего ухода и месяца четыре назад. В первый раз Он выглядел обеспокоенным. Во второй… – Она отхлебнула чая, размышляя. – После всего произошедшего я начала по-другому смотреть на небесную сферу. Я всегда считала богов и им подобных всеведущими, ужасающими существами, мудрыми и проницательными. То есть я не хочу сказать, что Он вовсе не такой, просто… Если бы моя мама пропала так надолго, отец был бы вне себя от горя. Выходит, эта агония знакома не только смертным.

И вот, сидя у крошечного костерка, я разрыдалась, припав к коленям Зайзи, не зная толком отчего.

Наутро мы собрали вещи и двинулись в путь. Ист шел значительно медленнее – ему было уже около восьмиста двадцати шести лет. Юная Тью в свои шестьдесят шесть ему помогала: ее крошечное тельце с небесной силой поддерживало его под руку. Зайзи скоро исполнится тридцать. Я же провела тридцать шестой и тридцать седьмой дни рождения в Забвении. Казалось, кто-то собрал аккорды времени, как нотные листы, и разорвал одну страницу. Те годы были мелодией, которую я никогда не услышу.

Возможно, нечто похожее чувствовала звездная мать Серес, когда ее переместили во времени. Я решила как-нибудь попросить Сайона рассказать ее историю целиком. Видимо, у нас с ней больше общего, чем мне сперва показалось.

Примерно через два часа после рассвета леса Хелканара озарило присутствие Сайона, и тревога в его голосе эхом