— Так приятно говорить на эмоори! Знаешь, я иногда за день и словом ни с кем не перемолвлюсь. Новости — и те некому рассказать. Хотя какие у меня новости? Я тут вроде бы и не живу.

— Твои новости я изучил с избытком, все, — еще сильнее насупился Юго. — Кроме одной. Даже араави пока не знает наверняка, что ты ждешь ребенка.

— Граат надолго вернулся на Гоотро? — опасливо уточнила Элиис.

— Он ученик владыки, это окончательное решение. На островах теперь сложно и опасно. Газур взялся едва ли не воевать с храмом. Но Граат и сам владыка удерживают дело от большой крови. Ну, нам это пока неважно. Меня нашла и попросила о помощи сирена, ее имя Авэи. Нет, без всяких там песен в уши, — сердито мотнул головой Юго. Улыбнулся, шепнул сестре в ухо: — Я вас должен познакомить. Я ведь собираюсь на ней жениться.

— Ты наверняка все продумал лучше, чем я, — вздохнула Элиис. — Расскажи, кто она.

— Ничего не продумал, я вроде как на риф налетел — и все, пропал.

Элиис негромко рассмеялась и кивнула, одобряя такой способ выбора и такое отношение к подруге. Погладила руку Юго, снова плотно укуталась в мех. Горько, судорожно вздохнула:

— Я тоже — на риф… И вот, разбитая, на берегу.

— Бывает. Море — не место для детских игр, а мы с тобой все не уймемся и играем. И скалы нам не указ, и течение не помеха, и шторм не враг. Моя Авэи — человек сложный, и если по правде, то я в затруднении, я ей не вполне пара. Она тут — жена Альбера Лгоса Тэль-Коста, короля страны Дэлькост. — Юго сделал паузу и виновато вздохнул: — То, что я скажу, причинит тебе сильную боль, малыш. Извини.

Сирин снова поправила у щеки мех, руки предательски задрожали. Трудно не понять и при первых словах: муж многое недоговаривал. Не назвал титул «важного человека» и не сказал, что доводится Альберу прямым родичем. Элиис задумчиво нахмурилась:

— Как же ты собираешься отнять жену у короля? И почему у него жена — сирена?

— Здесь самые знатные люди, первого ряда власти, зовутся князьями, их можно сравнить с высокими таорами нашего Древа. Князья обычно не берут в законные жены низкородных. Предлагают им договор, если желают поселить на какое-то время в замке, соблюдая приличия. Вот и моя Авэи: она королю вроде бы жена. Детьми распоряжаться будет он. Захочет — признает, даст титул, фамилию. Пожелает наказать — прогонит и их, и саму Авэи. А за ущерб, нанесенный чести, заплатит деньгами. Если бы он сильно любил Авэи, даже ему, королю, пришлось бы искать поддержку у других князей, хотя бы у двоих, чтобы они согласились признать законность брака. Это признание, бумагу с подписями, добыть весьма непросто, и стоит оно дорого… Как говорит Авэи, лишь раз за последние сто лет старший в роду князь Тэль-Мар решился взять жену из низкородных и довел дело до полного признания ее и детей.

— Ты говоришь страшное, — жалобно выдохнула Элиис. — Ответь сразу: а я для Мииро — что, тоже…

— Ответ не так прост. Но я постараюсь тебе рассказать все, что знаю, без утайки. И ты решишь сама.

— Спасибо. Только я уже угадала ответ…

Голос сошел на шепот, угас. Элиис закрыла лицо руками, охнула и сжалась в комок еще плотнее. За окном очнулся от спячки ветер. С длинным и жутким оханьем треснул лед в малой бухте. Короткий шквал хлестнул стену замка Гравр, гася факелы и срывая плащи с плеч дозорных. Терять доверие к дорогому человеку очень больно. Сейчас отчаяние сирина металось вихрем во дворе, собирало пригоршнями снег и сыпало вновь на камни… Волны крошили лед и старались вползти все выше на берег, к самым стенам Гравра.

Юго перенес сирина к камину, быстро нашарил на столике кубок, наполнил его теплым настоем из заварника, устроенного на углях. Убедил Элиис сделать хоть несколько глотков и успокоиться. Та дрожала еще сильнее, плащ уже не спасал. Юго принес с кровати пару грелок, уложил возле стоп. Снова сел, нашел руку сестры и сжал в ладонях, виновато гладя запястье:

— Твой Мирош Гравр Тэль-Коста, упрямая моя сестренка, брат короля этих земель, правда, двоюродный. То есть, по-нашему, брат газура. «Тэль» в его фамилии — это и есть признак крови правителей Дэлькоста. У короля нет детей, и Мирош наследный принц, а потому его избранница тем более обязана иметь фамилию с приставкой «Тэль». Не надо, не молчи так. Он не совсем плохой человек. Уехал в столицу, попытался уговорить короля позволить ваш брак. Альбер по осени обещал, даже сам взялся поговорить с Тэль-Марами и Тэль-Локтами относительно разрешительных бумаг.

— Он лгал, — ровным голосом отозвалась Элиис. — Я помню Альбера: плохой, темный человек. Много вранья. Мииро тоже лгал. Я не хотела слышать и верить. Он любит меня. Не могла я ошибаться во всем! — Сирин прикусила губу и зло стерла слезы.

— Любит. Авэи все ему объяснила и попросила выбрать. Растолковывала, что ты не выживешь здесь, во лжи, уговаривала Мироша плыть на юг вместе с тобой. Только у каждого из вас свой долг, своя родина и свои интересы. Король Альбер считает, что ты поможешь тэльрам захватить Древо. Мирош же, не могу не сказать то, что знаю сам, половину богатства создал на торговле жемчугом. Элиис, ему трудно переменить все, и он… Кажется, он не может решить что-то определенно, тем более быстро. Так сказала Авэи.

Юго чувствовал себя ужасно, потому что правда оказалась слишком тяжела для сирина. Лицо женщины стало мертвым и старым, губы высохли в тонкую сломанную линию. Элиис больше не плакала, лишь слушала молча и очень внимательно. И от этого было только хуже, потому что и не говорить — нельзя. Приходилось, не смягчая правду, объяснять: люди Мироша и сам он расспрашивали про острова, чтобы составить карту и оценить запасы жемчуга. Авэи истратила немало сил, уничтожая уже готовую карту, записи и память о сказанном… Но даже сирена не отменит обычая королей и газуров желать еще больше власти и мечтать расширить владения. Альбер Лгос давно с восхищением и завистью смотрел на слезы моря, привозимые юркими пестропарусными лодками торговцев кораллового Древа.

Дэлькост велик и силен. Страна живет торговлей, выращивает хлеб, добывает золото, серебро и самоцветы в горах. Но могла бы стать куда блистательнее и крупнее, присоединив острова. Вот только их не удается даже найти! Туман, поддерживаемый силой перламутровых жезлов и кораллового посоха, вынуждает корабли плутать, возвращаться ни с чем. Штормы губят их. Сирены храма поднимаются на палубу и отнимают память у моряков…

— Сила не на нашей стороне, особенно если вы, сирины, не участвуете в войне. И, что гораздо страшнее, угроза потери старших детей Сиирэл смертельна для Древа. А вот Дэлькосту ничто, как полагает его король, не грозит. — Юго закончил излагать свои представления о политике севера. — Альбер, едва увидев тебя, твердо уверовал, что ребенок сирина обязательно родится сирином, унаследует дар матери. При должном воспитании он станет послушным, ведь для него родина — этот холодный берег.

— Понятно. То есть я и любимая, и полезная. Получается, у Мииро нет причин плыть на юг, — усмехнулась Элиис, постепенно приходя в себя и утрачивая мертвенную неподвижность отчаяния. — Твои слова многое объясняют. Мииро то приезжает с подарками и твердит, что соскучился, то сбегает от меня. Никак не решит, что главнее — наша семья или его корона. Он хочет получить много нового, не теряя того, что уже имеет. Юго, я не могу допустить, чтобы мой ребенок стал оружием в чьих-то руках. И ты прав, я принадлежу Древу. Араави Граат мне не враг, а вот Альбер — и самому себе не друг.