Саша Эпп. Причем имя и фамилию старались произнести слитно, вроде как одно слово: привычное имя Саша и что-то вроде восклицания.

При такой необычной внешности и фамилии нельзя было не стать достопримечательностью курса, о котором говорят, восхищаются, удивляются и слагают, само собой, легенды. Саша Эпп стал такой достопримечательностью, едва он появился в студгородке. Иначе и быть не могло. Все странное, необычное притягивает внимание. Даже с других курсов и факультетов приходили подивиться на него. А у Сашиных однокурсников спрашивали: «Что там у вас за чудо в перьях? Говорят, оригинал». Причем даже не просили: «А где у вас этот Саша Эпп? Покажите нам его!» Его узнавали сразу, удивлялись, рассказывали своим товарищам. И количество паломников на гумфак росло. Что, конечно, не могло не льстить гуманитариям.

По Сашиным рассказам, родом он из глухой таежной иркутской деревни. В деревне лесхоз. Закончил школу с золотой медалью. Его отправляли на все олимпиады, викторины и конкурсы. И в райцентр, и в Иркутск. И даже в Красноярск, и в Читу. Его победы приносили славу родной школе. Посторонние люди не понимали, как при такой внешности можно быть вундеркиндом. В их представлении гений должен выглядеть, как Данте Алигьери или, по меньшей мере, как Лев Толстой. Пусть и без бороды. А тут вроде как сплошное безобразие и больше похож на деревенского дурачка.

Это какой-то Савелий Крамаров. Ему бы в комедиях сниматься, а он на всех олимпиадах первые места занимает. Недоумевали те, кто сталкивался с Сашей Эппом. Но это уже их проблемы. А вот местные учителя, сельская администрация и руководство лесхоза пророчили Саше Эппу славу Ломоносова, свет которой упадет и на них. Всем хотелось, чтобы он поехал в Москву, в самый главный университет страны. Ломоносов же тоже начал с Москвы. А Саше даже пешком не надо идти. Купят билет на самолет.

Остановились на Новосибирске. Поближе всё-таки. Можно даже изредка попроведовать. Если от рук отобьется, то станет быстрей известно. Да и Новосибирск — тоже столицы. Столица Сибири. Это даже не Иркутск. А тем более не Чита.

На экзаменах Саша Эпп блистал. Оказалось, что он прочитал все книги по истории, которые были в местной библиотеке. А некоторые по нескольку раз. Разумеется, это были в основном художественные книги. Но авторы исторических повестей и романов не высасывают сюжеты из пальца, но изучают исторические документы, вникают в эпоху, даже отправляются в те места, где происходили события их произведений. Мальчишка почерпнул из исторической беллетристики немало. В голове у него жили тысячи историй, реальных исторических персонажей. На экзамене по истории России ему, правда, не попалось татаро-монгольское нашествие. И это было хорошо для экзаменаторов, потому что книги Виктора Яна были в числе любимых у Саши. Он перечитал их по нескольку раз. И буквально грезил этой эпохой, зримо представляя, как пылают русские города и селения.

О жизни в таежном поселке Саша рассказывал поразительные, особенно для горожан, вещи. Некоторые даже не хотели верить в его рассказы, считая их плодом фантазии. Однажды на уроке все позабыли про рассказ учителя и бросились к окну, в которое заглядывал медведь. Матерый медведь-шатун, встречи с которым боятся даже опытные охотники. Может быть, он, как Филиппок, хотел учиться вместе с ребятами, сидеть в чистом теплом классе, дергать девчонок за косички и устраивать кучу малу на переменах. А еще пить сладкий чай с горячими калачами, вкуснее которых для ребятишек ничего не было.

Пригоны делают из толстых бревен с крепкими дверями, которые надежно закрывают на ночь на случай, если пожалует волк или сам хозяин тайги полакомиться живностью. Саша Эпп прекрасно стрелял, что как-то не вязалось с его внешностью. У людей было о нем представление как о недотепе, который ничего не умеет. Ничего в этом удивительного не было. Его отец, наполовину русский, наполовину бурят, таскал Сашу с малых лет по тайге и учил его разным тонкостям таежной науки. Саша мастерски передавал голоса разных птиц и зверей. Это было забавно слушать. Из него получился бы хороший охотник, но родственники и односельчане прочили ему славу нового Ломоносова, а охотиться и заготавливать древесину и без него найдутся умельцы.

Его всё интересовало. Не то, чтобы он был назойливым, но один он не мог оставаться. Его постоянно тянуло в компании. И не имело значения, что это могла быть компания незнакомых людей. Выходя из аудитории на перемене, он сразу устремлялся, завидев какую-нибудь группку. Останавливался и слушал, о чем идет речь. Более благодарного слушателя найти было невозможно. Скучных тем для него не было.

Это можно было бы назвать бесцеремонностью и навязчивостью. Конечно, были такие, кого он раздражал. Про таких людей, как Саша Эпп, говорят: пристал, как банный лист. Даже грубым словом его нельзя было обидеть.

Когда он приехал поступать и зашел в главный корпус, то сразу растерялся. Что и неудивительно. Он не был в таких больших зданиях, где столько комнат, лестниц, переходов, этажей и везде полным-полно народу. И никому ты здесь совершенно не интересен. Куда сунуться пареньку из таежной деревни? Какова процедура оформления документов? С чего начинать? Куда сунуться? Голова кругом. Он стоял и озирался. Но мигом сориентировался. Из художественной литературы он усвоил, что если попадаешь в незнакомое место, то нужно найти гида. Таким коллективным гидом для него стала группа девушек, которые тоже поступали на гумфак и довольно сносно ориентировались в окружающем пространстве. Еще бы! Среди них двое были горожанки. Он пристроился за ними и ходил следом, как хвостик, время от времени перекидываясь с ними короткими фразами. На пространные разговоры просто не было времени. Они видели, что парень деревенский, почему бы не помочь. Даже лестно помочь. Доброта и помощь возвышает дух человека.

— Нам сейчас в комнату…

Номер с трехзначной цифрой. Быстро находили. И подходили именно к тому столу, к какому надо. Писали заявление, подавали документы, расспрашивали, как и что. Саша с ними.

— А сейчас нам в такой-то номер…

И уверенно шли вперед. Сворачивали там, где нужно было свернуть. И подходили к нужной комнате.

— Здесь на счет общежития.

И Саша следом. И тоже прописывался. И получал направление к комендантше «пятерки».

В другую комнату. Еще куда-то. Саша не отстает ни на шаг. Они ускоряются, и он тоже. Тут-то с ним и случился конфуз. Хотя и девчонки в какой-то степени виноваты. Они же знали, что он неотвязно следует за ними. Могли бы подумать об этом.

Но они не подумали, что Саша такой несообразительный