Да Макс уже и сам видел. Несчастный пленник был подвешен за выкрученные руки на каком-то хитром блоке — дыба, так, кажется, назывались подобные сооружения в Средневековье, вся спина бедолаги была испещрена кроваво-красными полосами, на груди тоже зияли раны… правда, не такие страшные… ожоги что ли?

— Чем это они тебя? — вместе с напарником осторожно снимая несчастного, негромко поинтересовался Максим.

— Сигаретой… Эта зараза курила и… учила, как… — Парнишка дернулся и заплакал. — Дяденьки… я ведь не поджигатель, честно… за что они меня так?..

— Тихо, не ной! Идти сможешь?

— Ага…

— Хм, за что? — Тихомиров наклонился к Наташе, потрогал на шее жилку — билась. Значит, очнется, значит, жива… Ну и хорошо — зачем лишние трупы?

— Сваливаем побыстрее отсюда!

Максим бросился к двери, выглянул.

— Вечер добрый!

От калитки меж парниками и грядками уже поднимался Егор. И когда успел только вернуться? Что же, его убежавшие предупредили или… или он ничего не знает еще?

А похоже, что не знает! Вон, улыбается… спокойный как танк.

Из сарая вышел Артем, и «комсомолец» приветливо помахал ему рукой:

— Оружие сдать пришли? Что ж, Наташа забыла… Это с ней бывает. Ну, пошли в дом…

Он повернулся, спокойно этак, неторопливо, с улыбочкой… и, резко выхватив из-за пояса пистолет, выстрелил…

Успел только один раз, слишком уж торопился, видать, дорого ему давалась эта спокойная улыбочка…

Тихомиров тут же вскинул ружье, не целясь…

Бабах!!!

Да что тут целиться-то было?

Егор так и рухнул, отброшенный на парник, — звенели стекла, вместо лица «комсомольца» зияло кровавое месиво.

Тихомиров поспешно отвернулся и вздрогнул: Артем, напарник и бывший опер, лежал на спине между капустными грядками, серые, широко распахнутые глаза его недвижно смотрели в небо.

— Артем!!! — Закричав, Максим бросился к другу…

И ничем уже помочь не мог. Прямо в сердце…

— Господи! — Молодой человек обхватил себя за голову. — Господи… Ну почему-у-у-у?!

— Надо уходить, дяденька… — Освобожденный пацан подошел сзади, несмело дотронулся до плеча. — Сейчас другие вернутся…

— Пусть! Посмотрим еще, кто кого…

Тихомирову хотелось мстить. Вот прямо сейчас, тут же… Только пока некому было — ну не добивать же валяющуюся без сознания девку? Сучка!

Макс поднялся на ноги:

— Надо бы похоронить его что ли…

— А успеем?

Тихомиров удивленно оглянулся на пацана:

— Ты еще здесь?

— Я, дяденька, без вас никуда не пойду… — морщась от боли, упрямо заявил паренек. По его плечам тонкой струйкой стекала кровь. — Я… я вас защищать буду…

— Ну, тогда держи, защитник!

Швырнув пацану ружье, Тихомиров подошел к Егору… к мертвому окровавленному телу. Наклонился, поднял валявшийся на земле пистолет — ПМ, как у Артема… Эх, Артем, Артем…

Снова посмотрел на труп и, пересилив брезгливость, вытащил за уголок торчащую из кармана бумажку… «24.00. Партизанская, — Федор с ж, — Арт. с Агр., — Тихом. с сестр, пл. и сож…».

Странная записочка! И какая-то мерзкая — спрашивается, зачем напротив всех упомянутых людей крестики?

Максим рассеянно обернулся к подростку:

— Который час?

— Счас… посмотрю…

Не выпуская из рук ружья, тот быстро нагнулся к трупу, ловко, за ремешок, снял часы: — Пригодятся! — Посмотрел: — Ровно полночь!

И тотчас же после его слов, прогремел взрыв. И даже не один, а несколько! Огненные столбы взметнулись сразу в пяти местах старого города, да с такой силой, что даже здесь, в отдалении, вмиг стало жарко.

— А ведь это мою усадьбу палят… Бежим!

Закусив губу, молодой человек метнулся калитке. Распахнув ее, на миг застыл, обернулся:

— Эх, Артем, Артем… Земля тебе пухом…

Оба — Тихомиров и спасенный пацан — вихрем пронеслись по Партизанской. Всю улицу, весь старый город охватила паника — пожар распространялся быстро. Люди выскакивали из домов и беспорядочно метались рядом… Нет, впрочем, не рядом — рядом было слишком жарко! Длинные языки пламени лизали заборы и крыши, жадно пожирали дома, сараюшки, бани… В пылающих хлевах жалобно мычал скот. Не успели вывести, не успели…

Не говоря ни слова, Максим метнулся в огонь, едва завидел знакомый домик — дачу Агриппины, так уж случилось, что она оказалась на его пути раньше. И что же было делать? Спасать своих и пробегать мимо?

А дом — небольшой, когда-то такой симпатичный домик — уже был объят пламенем…

Броситься через дверь? Нет… через окно!

Максим разбежался, прыгнул… Со звоном полетели стекла… Ел глаза дым…

Черт!

Агриппина лежала на полу навзничь, разбросав в стороны руки. В левом боку ее торчала рукоять кинжала…

Да уж, постарались и здесь. Не доверяли пожару. Чтоб уж наверняка! Кстати, Федора с женой, наверное, тоже уже… Да что там Федора! Тихомиров закусил губу: он же сам и его близкие — в том же списке!

Быстрей!!!

Некогда причитать и предаваться грусти — грустить и мстить будем потом!

Расталкивая плечами мечущихся в панике людей, молодой человек бежал так, как, наверное, никогда в жизни не бегал, а сердце в груди так и стучало — не опоздать бы!

Вот и знакомый забор, ворота… сюда еще не добрался огонь, но рядом уже пылало, и пламя ревело, рвалось почти что до самого неба!

Рванув ворота, — позабыли закрыть? — Максим едва не споткнулся о валяющегося у крыльца Тарзана. Несчастный пес… кто ж его так?

— Настя!!! Олеся!!!

Тихомиров влетел в горницу… и застыл на пороге!

— Здравствуйте! — ухмыльнулся по-хозяйски развалившийся в притащенном из дальней комнаты кресле толстомордый парень… с автоматом Калашникова в руках! — Вот уж кого не ждали… Думали, знаете ли, до вашего появления управиться. Ну, раз уж так вышло… Будьте гостем! Вон туда, в стороночку… Ну! Шагай, тля!

Он нервно указал автоматом к печке… Где уже стоял племянник, Игорь, растрепанный спросонья, с растекавшимся на правом боку огромным синяком… Ногой, видать, ударили, гады.

Паренька держал под прицелом ТТ второй — мускулистый, в черном берете, камуфляже и берцах.

Кроме этого, был еще и третий — безо всякого оружия, чуть постарше других, наверное, ровесник Максиму, — в черной кожаной куртке, этакая прилизанная гладкая гнида.

И девчонки — они тоже были здесь, а как же? — растрепанные, полуголые, тоже подняли с постелей. Настя, сестрица, в длинной ночной рубашке, Олеся в спортивных, черных с белыми полосками трусиках и синей короткой майке.