той ночи, которую мы провели в доме моих родителей. Отказ бы меня сокрушил. Не знать, какие у нас сейчас отношения, так же тяжело, но я изо всех сил затягивала этот разговор.

После взлета Рэнсом посвятил себя работе, уткнувшись в ноутбук. Закончив, он окинул меня взглядом.

– Ты уже думала о том, чем хочешь заняться?

– В каком смысле? – Я поерзала на месте, чтобы выиграть время.

Конечно, я ничего не решила. Меня пугала ограниченность возможностей, особенно теперь, когда мне диагностировали дислексию.

– Чтобы зарабатывать, – уточнил он. – Думала ли, что делать со своей жизнью?

– Конечно, я думала об этом. – Я лихорадочно перебирала в своем разуме хоть какие-то варианты. Для большинства профессий я не подходила, поэтому выбрала ту, где требовалось совсем немного чтения и уйм-а индивидуальности. – Я думаю стать медицинским клоуном.

– Медицинским клоуном? – повторил он, медленно моргая.

– Ага. – Я взяла альбом и несколько карандашей. – А что в этом плохого? Буду помогать людям.

– Похоже на необдуманный выбор.

– Зато это поможет оплатить счета.

– Тебе плевать на счета.

– А тебе плевать на меня. Ты хотел, чтобы я нашла работу, но не говорил, что мне нужно быть нейрохирургом. А теперь отстань и дай мне жить своей жизнью, – огрызнулась я.

Я надеялась, что Рэнсом оспорит мои слова. В конце концов, между безразличием и влюбленностью лежит глубокая пропасть. Может, ему все-таки не плевать на меня? Пусть даже совсем чуть-чуть.

Рэнсом выдохнул, уставившись на голубое небо за иллюминатором.

– Будьте клоуном, мисс Торн. Вы, кажется, преуспеваете в этом деле.

Как только мы приземлились, я бросилась к такси. Рэнсом стоически следовал за мной. Я забралась внутрь и, откинув голову на кожаное сиденье, закрыла глаза.

Во мне теплилась надежда, что Рэнсом сядет на пассажирское сиденье и избавит меня от надвигающегося унижения, когда я спрошу его о том, что между нами произошло. Прошлую ночь он провел, свернувшись на полу, как можно дальше от меня.

Увы, я ощутила, как сиденье рядом со мной прогнулось, когда он присоединился ко мне сзади. Мое сердце забилось в бешеном темпе. Я ждала два долгих дня, чтобы затронуть щекотливую тему. Теперь мы находились за много миль от места преступления, и наконец-то я почувствовала себя в полной безопасности.

– Мы когда-нибудь поговорим об этом? – выпалила я.

– О том, что ты хочешь стать медицинским клоуном? – Пальцы Рэнсома зависли над экраном телефона. Он агрессивно набирал текстовое сообщение. – С радостью. Но тебе не понравится то, что я скажу.

Я бросила взгляд на нашего водителя, приветливого седовласого мужчину лет шестидесяти. Он был загорелым и морщинистым. Из его радиоприемника доносились песни Умм Кульсум, а с зеркала заднего вида свисали семейные фотографии.

Не тот тип, который обычно стремится продать пикантную историю таблоидам.

– Я говорю о нас. – На всякий случай я понизила голос.

– Незнаком с этим понятием. – Рэнсом хрустнул костяшками пальцев.

Я чувствовала себя жалкой, настаивая на своем, когда он явно не желал говорить об этом, но знала, что проиграю, если отступлю сейчас. Рэнсом относился к сексу как к отдушине, как к игре. Часто менял партнерш. А что я? Я нуждалась в нем. Никто другой мне не подходил. Рэнсом сексуальный и в то же время надежный. Он мог избавить меня от андрофобии[28].

– Я о том, что произошло две ночи назад.

Он опустил телефон, изучая меня. Его глаза просили меня закончить этот разговор. Я выдержала его взгляд, не сдаваясь.

– Ошибки случаются. – Наконец он пожал плечами. – Я тоже далеко не святой.

– Это не было ошибкой. Мы не могли остановиться.

– Именно, – возразил он. – В этом и суть случайной ошибки.

Мы продирались сквозь длинную пробку, до дома оставалось еще не менее двадцати минут. Нравилось Рэнсому это или нет, но он выслушает меня.

– У меня есть предложение. – Я облизнула губы.

– Ответ «нет».

– Ты даже не выслушал.

– Мне и не требуется. – Он снова взял телефон. Я выхватила сотовый из его рук и спрятала в передний карман.

Рэнсом вскинул бровь.

– Ладно. Ты привлекла мое внимание. В чем дело, принцесса?

– Две ночи назад… я впервые была с мужчиной. И чувствовала себя хорошо. Уверенно. Я даже… ты понимаешь. – Я вновь заерзала на месте. – Испытала оргазм.

– Знаю. – Рэнсом выглядел сокрушенным, будто он страдал во время разговора. Готова поспорить, так оно и было. Его сексуальные встречи никогда не включали в себя разговоры по душам.

– Для меня это огромная победа.

– Рад за тебя. Искренне. – Он уставился на меня, ожидая развязки.

– Мы можем продолжать заниматься этим… скрытно, пока твоя работа не завершится, – предложила я.

Рэнсом не двигался. Он стал настолько неподвижен, что на секунду я подумала, не превратился ли он в соляной столб.

– Ты с ума сошла? – спросил он наконец. – Это было бы грубым нарушением моего контракта, не говоря уже о пятне на моей и без того нечистой совести. Ты моя подопечная. Под моей защитой. Какой подонок станет этим пользоваться?

Водитель прибавил громкость музыки, давая понять, что мы ему совершенно неинтересны и нам следует вести себя потише.

– Не льсти себе, Рэндом. Если кто и будет здесь кого-то использовать в своих интересах, то это я.

– Ты молода, уязвима, и мы пытаемся вернуть твою жизнь в нормальное русло. У тебя за плечами травмирующий опыт, который нужно пережить, а не хоронить, сделав вид, что это пустяки. Я не хочу усугубить твое положение.

– Я совершеннолетняя, в здравом уме и хочу развлечься для разнообразия, – настаивала я.

– Тебе нужно разобраться с тем, что с тобой произошло. Я не собираюсь рисковать.

– Говорить, что мне нужно делать, а что нет, называется шовинизмом.

– Хорошо. Перефразирую – ты можешь быть с другими мужчинами. Но не со мной.

Его слова пронзили мое сердце. Он не верил, что со мной все в порядке. Я нацепила на лицо спокойную улыбку, сияющую сквозь боль.

– Ты же говорил, что мне надо воздерживаться.

Если не желаешь меня, то хотя бы прояви собственнические чувства.

– Планы изменились. Ты можешь спать с кем хочешь. – Он сделал паузу, хмуро глядя на меня. – При условии, что этот ублюдок не будет против небольшой компании. Я не позволю тебе оставаться наедине с каким-то случайным мужчиной.

– Никто на такое не пойдет.

– Нет? – Он состроил грустную гримасу. – Очень жаль.

От подступающих слез защипало нос. Рэнсом снова вел себя как подонок. Посыл ясен: в сексуальном плане он не хотел иметь со мной ничего общего. Интрижка исключена.

Техас был исключением. Кто знает? Может, и там я ему не понравилась.