В общем, мы ушли, а он остался.

Кстати, обрывки информации о том, что касалось некоторых деталей и обстоятельств нашего «трансбалканского перелета», мне удалось обнаружить в опубликованной в октябрьском номере за 2004 г. американского журнала «Aeroplane» статье неких Marka Taylora и Dicka Clarka «The Mustang last Victory» с подзаголовком «325th FS 306th FG USAF в боях над Европой 1944–1945 гг.». В статье было много фотографий и цветных боковиков самолетов данной эскадрильи, а текст касался в основном побед, одержанных пилотами этой части с августа 1944-го по май 1945-го. В этой публикации, в частности, упоминалось о том, что 8 сентября 1944 г. примерно в 17.25 местного времени следовавшие на авиабазу Бари (выходит, я тогда все верно угадал) после выполнения разведывательного полета (который был экстренно прерван по причине вступления на территорию Болгарии частей Красной армии, о чем летчикам сообщили по радио из штаба 15-й воздушной армии США) пилоты Р-51 В из указанной эскадрильи, некие лейтенанты D. Fool и T. Blunt, обнаружили и сбили где-то «в районе между Ямболом и Старо-Загорой на территории Болгарии» одиночный немецкий Bf-110. Победу затем, якобы, поделили между обоими пилотами. Правда, асы это были еще те – у D. Foola по состоянию на конец войны было на личном счету аж 3,5 победы, а у T. Bluntа – одна. От себя отмечу, что даже район боя и нашей вынужденной посадки они в документах указали неверно, ошибившись минимум километров на семьдесят-восемьдесят. Что тут сказать – какая армия, такие в ней и разведчики.

Относительно потерянных в этот день немецких Bf-110 в документах значились целых четыре потерянных 8 сентября 1944 года на территории Венгрии двухмоторных истребителя этого типа, принадлежавших ZG 1, но все они почему-то считались потерянными вовсе не в воздушных боях, а на земле, во время массированного авианалета бомбардировщиков 8-й воздушной армии USAF.

А вот о пребывании ракетных Ме-163 в Венгрии я не смог найти вообще ничего, не считая одного странного пассажа из книги некоего Wolfganga Mistkopfa «Raketen Komet», изданной в Мюнхене в 1999 году. Там, в частности, имела место быть туманная фраза о том, что «все попытки развернуть Ме-163 в качестве перехватчиков объектовой ПВО на территории Венгрии, предпринятые осенью 1944 года, остались лишь на уровне проектов из-за быстрого приближения линии фронта, трудностей со снабжением и сложной военной и политической обстановки в самой Венгрии». Ничего себе, хороши «проекты», ведь они тогда минимум один ракетный самолет точно потеряли и как бы не заметили этого! Хотя, кто вообще про это знает, кроме, разумеется, меня?

Тем более что, подняв общую, опубликованную в открытой печати статистику по потерям «Комет», я выяснил, что в первой половине сентября 1944 г. в люфтваффе числилось минимум шесть Ме-162, разбившихся, якобы, в ходе летных происшествий либо списанных в результате технических неполадок. Видимо, ту потерянную «Комету» тоже включили в это число – по документам, таким образом, выходило, что никаких боевых потерь Ме-163 не было, а значит, никому не обидно. Особенно разного рода начальству. Не думаю, чтобы у кого-нибудь тогда вообще хватило духу докладывать и без того не вполне адекватному рейхсмаршалу Герингу о каких-то там необъяснимых угонах самолетов и всех связанных с ними потерях, проблемах и странностях.

Порт Бургас. Болгария и далее,

дорога на юг.

9—10 сентября 1944 г.

Пока мы с графиней неторопливо шли по полю в сторону дороги, я размышлял на тему того, на кой ляд нас сюда занесло и что я вообще знаю про ту Болгарию и болгар?

Честно сказать, в мое время отношение у россиян к болгарам где-то сложное, а где-то никакое. Ну да, на уровне врожденных инстинктов они воспринимаются как хорошие люди, единоверцы и когда-то закадычные братушки (правда, во время обеих мировых войн почему-то воевавшие на стороне врагов России), потом чуть ли не шестнадцатая республика СССР, далее практически один из «вероятных противников» (в конце концов, их же силком не тянули в НАТО вступать, или тоже думали, что они «Цеевропа»?), ну а в начале XXI века – уже нечто и вовсе невнятное. Ну то есть как невнятное – средний курорт с не зверскими ценами, «на любителя», и более ничего.

Опять же, если вспомнить непомерно отожравшуюся за счет начисто лишенных вкуса и музыкального слуха отечественных дурачков и дурочек необъятную физиономию Филиппа Бедросовича, постоянно и настойчиво лезущую с экрана на большинстве российских телеканалов, может сложиться странное впечатление о том, что если не вся Россия, то уж по крайней мере подмостки российской попсовой эстрады точно, давно и прочно оккупированы разного рода самозваными «королями» и «принцами» – далеко не лучшими представителями болгарской нации…

Что еще про них можно вспомнить? Ну да, смешной язык, где арбуз называют «дыня», а дыню «пыпеж», говоря «направо» имеют в виду «прямо», а вместо «не влезай – убьет» пишут что-то, вроде «не пипай, опасно до живота». А в остальном, надо признать, что мы про них не так уж и много знаем.

Когда наш «сбитый экипаж» наконец достиг обочины дороги, Ката отобрала у меня чемоданчик и открыла его, держа на уровне груди. Потом, немного поковырявшись в его хитром нутре, извлекла из-под его двойных стенок изрядную пачку денег (как я сумел рассмотреть, в основном это были английские фунты) «на текущие расходы» и рассовала банкноты по карманам своего кожаного плаща, а затем вернула мне чемоданчик.

Чувствовалось, что ей хотелось передохнуть, но сесть там было некуда. Поэтому мы медленно пошли по обочине дороги в юго-восточном направлении, туда, где, по логике, должно было быть Черное море и Бургас.

– Однако долго топать будем, ваше степенство, – высказался я на всякий случай. – Этак нас советские танки очень скоро нагонят.

– А что я могу сделать? – невесело усмехнулась графиня. – Остается только ждать, пока кто-нибудь проедет в нужном нам направлении. Без вариантов…

– А если это будет груженная навозом телега с полудохлой лошадью или арба, запряженная волами? Ведь здешняя держава по уровню механизации еще прочно сидит где-то в XIX веке.

– Будем надеяться на лучшее, – обнадежила Ката.

В общем, таким макаром мы шли с полчаса, считая время, которое графиня потратила на передых, немного посидев на кстати подвернувшемся придорожном валуне. Я против привала не возражал.

Солнце село, и над горами начали сгущаться синеватые сумерки. А потом где-то позади нас наконец затарахтел, приближаясь к нам, столь долгожданный автомобильный мотор.

Мы остановились. И минут через десять из-за поворота в облаке пыли показалась небольшая угловатая легковая машина довольно винтажного, но очень знакомого облика.

При ближайшем рассмотрении это оказался обычный черный «Форд-А» (именно с него был содран производившийся в Нижнем Новгороде «ГАЗ-А»), только с жестким кузовом, которых у нас в стране для таких автомобилей почему-то не делали. В общем, недорогая тачка из конца 1920-х. На крыше приближавшейся машины были принайтованы какие-то узлы и чемоданы.