Я увидела, как старик-алхимик неуверенно посматривает по сторонам, словно собирается сбежать. Вот гад. Чем нас меньше будет, тем труднее выстоять. Гиар, бог магов, дай силы. Ветер нарастал, рвал полы одежды, и линия контура уже была раскаленной — единственный источник тепла в этом замерзшем мире. Мы, несчастная горстка магов, словно сдерживали зиму. Бывают моменты, когда только от тебя зависит, сбежишь ты или нет. Око Тьмы вращалось над нами, засасывало в себя. Я бы хотела бежать как можно дальше, но если сделать шаг, уже никогда не сможешь остановиться. А отступить сейчас — значит погибнуть. Маги сбегут один за другим, и посыплется вся эта нехитрая линия обороны.

Становилось все холоднее. Мерзли кончики пальцев, покалывало руки, энергия ускользала из меня тонким ручейком, который грозил вот-вот стать широким потоком. Будет еще и больно. Линия контура резко дернулась, от рывка потемнело в глазах. Я оглянулась. Сбежал все-таки! Шхэн, старый козел, ведь ему уже лет триста, ну какая ему разница, все равно скоро копыта откинет. А бежал так, словно был лет на двести пятьдесят моложе. Рыжий посматривал неуверенно, но еще стоял. Толстяк не двигался, стоял неподвижно, как монолитная плита, и его даже не колебали потоки ветра. Этот долго простоит, да ему и не так холодно.

Чуть дальше линию продолжали другие маги, но это были все, кого я видела. Остальных скрывала пелена серого ветра. И как долго стоять? Нас просили держаться до последнего, чтобы позволить знающим магам сотворить защитное колдовство. Но когда будет этот последний миг? Шхэн. У меня даже часов нет, засечь, сколько я тут уже торчу. Мне кажется, вечность. Линию снова дернуло. Не так близко. Еще кто-то сбежал — там, за гранью видимости.

Защитная линия тянула из меня жизнь, тепло, силы. Она тянула их настолько яростно, что стала почти видимой, красная обжигающая нитка у моих ног. За мной все так же рвало занавески, но лениво, умеренно. Передо мной, за пределами красной нити, ветер вырывал куски черепицы, выдирал ставни. Пока еще была возможность сбежать. Но когда рухнет линия, Гроза поглотит последних смельчаков. Тот, кто останется последним, гарантированно умрет. Своеобразная проверка на тупость. Линия дернулась еще раз. Мы с рыжим переглянулись. Толстяк стоял уверенно. Наверно, ему есть ради кого стоять.

Еще один рывок. Гроза набирала силы. Линия контура забиралась в мои вены, выкручивала мои жилы, тянула все, до чего могла добраться. Опять рывок. Маги бежали, как крысы с тонущего корабля. Хватит ли мне тупости?

Я завороженно смотрела, как черный вихрь обдирает крышу до деревянных балок перекрытия, уносит кусочки чьей-то жизни, одежду, какие-то мелкие вещи, книги. Все пожирала темнота. Ветер тоже темнел, казался черным песком, вязкой сухой водой, как взмах бича набрасывающейся на город. И это называется чуть-чуть заденет? Что же тогда происходит на реке? Еще один рывок. Так близко, что свело зубы. Но побежал не рыжий, а толстяк. Все-таки я совсем не разбираюсь в людях.

Черная гроза плясала в волоске от кончиков моих сапог свою мертвую пляску. Уже почти ничего не было видно. Только обломки домов, а мы все еще сдерживали вихрь, и ощущение своей мощи опьяняло. Или это сносило крышу от начинавшегося магического истощения? Когда вокруг залетают розовые бабочки, значит, точно поехала. Шхэн, когда сбегать? Магов осталось совсем мало, если не сейчас, то потом уже будет поздно. Но вдруг я стану той последней каплей, которая прорвет защитный контур. Вот дерьмо-то.

Рыжий еще стоял, но почему-то сгибался, словно его не держали ноги. Наверно, резерв у него меньше, чем у меня, силы уже пошли из ауры. Тогда какого шхэна он там стоит, идиот? Было настолько холодно, что этого уже не ощущалось. Я была температуры окружающего воздуха, холод внутри, холод снаружи. Вихрь рвал крыши, и передо мной была непроницаемая чернота. Но тогда Тьма-за-Гранью была жива, а этот ветер был мертвым. На землю не упало ни одной капли дождя. Стоило бы назвать этот гребаный вихрь не Грозой, а гребаным Вихрем.

Рывок — и я показалась себе бабочкой, пришпиленной на раскаленной булавке. Рыжий уходил, едва переставляя ноги. Я дам ему отойти пару метров. Фору в двадцать шагов, а потом побегу. А меня кто-нибудь спасет? Нет. Меня никто не спасет. Я осталась наедине с бешеной бурей. Черный глаз, смотревший с неба, расползся по всему городу, наверно, если бы мы заглянули в него, увидели бы только это. Мертвую темноту. Контур тянул из меня последние силы, я не чувствовала тела, и на секунду показалось, что не смогу сделать шаг назад. Останусь здесь навечно, как в моих страхах про клаустрофобию. Не смогу пошевелиться. Ужас придал мне сил. Я сжала пальцы в кулак. Если рыжий не ушел, ему же хуже. Пора не пора, я иду со двора. Кто не спрятался, я не виновата. И я сорвалась с места.

Вместе со мной сорвалось все пламя ада. Чернота ринулась по моим следам. Я вряд ли была последним магом, но те, кто еще оставался, уже не могли поддерживать линию. Я бежала изо всех сил, а черный ветер подталкивал меня в спину, ломал пока еще целые дома, забирал цветущие кусты у порогов. Спрятаться было негде, Гроза найдет меня везде. Я бежала и не оборачивалась, зная, что секунда промедления, и Вихрь накроет меня с головой. Ледяное дыхание следовало за мной по пятам. Я перепрыгнула через скамейку, рванула прямиком: через фонтан. «Ну-что-мне-идиотке-мешало-уйти-раньше», — экономя дыхание, размышляла я. Хотя не каждый день удается увидеть город в эпицентре разыгравшейся бури. Ошхэнительное зрелище. Ветер отрывал меня от земли, сбивал с ног. Но движение сейчас — это жизнь. Если я буду бежать, может, сумею удержаться. Я снова перепрыгнула через скамейку, пригнулась, уворачиваясь от летящей в лицо оторванной откуда-то доски. В уцелевших пока стеклах стаей черных воронов отражалась преследующая меня чернота. Я пролезла под забором, рванулась напрямик сквозь кусты. Меня вело вперед странное магическое чутье, которые многие считают бездоказательным шестым чувством, выдумкой. Но если не верить ему, тогда чему верить.

Гроза толкнула в спину ледяной сильной ладонью, я пролетела кувырком, ободрала колени о мостовую и побежала снова. Мне было холодно. И я дико устала. Но я заставляла себя бежать. Наверно, так чувствуют себя зомби, когда их поднимает чужая воля. Часть забора покосилась, впереди стоял заслон из брошенных телег и повозок, кое-где перевернутых. Шхэн, мне не в ту сторону! Я метнулась затравленным кроликом к дому, стену которого увивал плющ, забирающийся по специально сделанной для него декоративной лесенке на крышу. Я поднялась по ней, выламывая хлипкие доски. Меня вело чутье, а оно говорило: живей, твою мать.

Никогда раньше не перепрыгивала с крыши на крышу, но это оказалось не так уж сложно. Обойдя завал, я снова спрыгнула вниз, сиганула прямо с крыши, ломая кусты. Какой же бесконечный этот город.

Чернота наконец догнала меня, забрала остатки света, словно накрыла темной волной. Я ползла на ощупь, только бы не останавливаться. Всего лишь маленький маг в огромном океане. Я должна была наколдовать щит, но сосредоточенности не хватало. Все, что я хотела, это выбраться отсюда, из темной толщи воды, к воздуху, к свету. Я гребла руками, ногами, я цеплялась за воду. А потом кончился воздух.