Рында снова нажал спуск, но пистолет молчал.

– Отойди, отойди в сторону, мудак! – истошно кричал кто-то сзади.

Амбал и Ржавый уже достали пушки и наводили огромные черные стволы на Рынду. Вспомнив, он дернул затвор.

«Бах! Бах!» Девчонка, сидевшая рядом с Амбалом, уткнулась лицом в стол.

«Бум! Бах!» Пистолеты у Амбала И Ржавого стреляли с разным звуком.

«Бах! Бах! Бах! Бах!»

Рында как заведенный передергивал затвор и нажимал гашетку. Вспышки синеватого пламени брызгали во все стороны. Вторая девчонка молча упала на пол.

Затвор застрял в заднем положении – кончились патроны. Рында этого не знал и решил, что пушка испортилась окончательно. Поэтому он инстинктивно швырнул тяжелую железку, как камень, И угодил Амбалу в лицо. Тот залился кровью и прекратил огонь, свободной рукой он пытался протереть глаза.

Ржавый возился с пистолетом, у него тоже что-то не получалось.

– В сторону, в сторону, сука!

Рында узнал голос Кента и понял, что слова относятся к нему. Он отскочил, прижимаясь к стене. Из глубины помещения выбежал Валек с БОЛЬШОЙ, с ходу пальнул, но второго выстрела не получилось, однако Ржавый справился наконец со своим оружием и бахнул два раз подряд.

«Тра-та-та! Тра-та-та!» Сзади ударил автомат Кента.

Валек упал на колени, ткнул безмолвный «ствол» в сторону Рынды, Амбал справился с кровотечением и, целясь одним глазом, выстрелил. Кент вскрикнул. Автоматная очередь разнесла вдребезги голову Ржавого, метнулась к стойке бара, свалив двух парней. Амбал нырнул за стол.

– Уходим! – крикнул Кент.

Рында понял, что только и ждал этого момента. Он кинулся к двери, ощущая смертельную незащищенность спины.

На улице ничего не изменилось. Чулок не мешал видеть и слышать. Рында не стал его снимать и рванул к машине, обогнав тяжело бегущего Кента.

– В плечо залепил, пидор! – сообщил Кент, повалившись на сиденье.

– Это Все ты, мудила, устроил! Стал передо мной и загородил их своей жопой!

Кент сунул руку под куртку, когда вытащил, ладонь была в крови.

– Да еще девчонок пострелял...

– Ты тоже многих зря положил, – огрызнулся Рында и дал газ.

Баркас выслушал их сбивчивый рассказ внимательно.

– Надо было узнать, кто где сидит, сколько там людей, выбрать удобный момент, подойти вплотную и кончить этих гадов! – с досадой сказал он. – А вы набили посторонних, а тех оставили живыми!

Они сидели в трехкомнатной, богато обставленной квартире бригадира. Только что Баркас умело обработал рану Кента. «Ерунда, мякоть, сквозное...»

Рында чувствовал вину: именно он помешал Кенту стрелять, пока противник не всполошился. И пушку бросил...

– Ты, Кент, иди отлежись, – приказал Баркас. – Ствол спрячь пока... Когда Кент ушел, он повернулся к Рынде.

– Где девчонка?!

– Какая девчонка? – Вязкая пелена мешала вспоминать вчерашнее.

– Где девчонка, идиот? Ларек закрыт, мать приходила ее искать, она уехала с тобой! Да и в кабаке вас видели! Где она?

– Не знаю, – Рында уставился в пол, изучая ковровый узор.

– Не знаешь...

Без замаха Баркас саданул его в висок и тут же подцепил крюком под челюсть. Узор ковра расплылся, быстро надвинулся и ударил в скулу.

– Говори, падла! – острый носок модельной туфли врезался в живот.

– Не знаю, – промычал Рында. – Поругались, дал по морде, она убежала...

– Как хочешь. – Баркас пнул еще раз, но без силы, больше для порядка.

– Значит, через пару дней сядешь на нары. А пока с тебя полтора лимона за пушку. Если успеешь отдать... Небось даже пальцы не стер!

Он обошел лежащего ничком Рынду.

– А ведь скорей всего шлепнут тебя, – задумчиво проговорил бригадир.

– Нинку замочил, в «погребке» посторонних побил... Точно шлепнут! И правильно, – неожиданно заключил он. – Одним дебилом меньше!

Порыв, который вчера бросил руки Рынды к шее Нины, поднял избитое тело с ковра. Но тягаться с сержантом морской пехоты было ему явно не по зубам. Через пару секунд Марик Рында опять лежал на полу в глубоком нокдауне.

Но зато во взгляде Баркаса появилась заинтересованность. Он решил перевести этого психопата на нелегальное положение и использовать для «мокряков», не требующих высокой квалификаций.

«Болонка, пудель или доберман никогда не затравят волка Тут нужен волкодав или прирученный волк. И у людей так же не каждый способен заломить бандита. Только тот, кто по своей природе мент...»

Майор Сизов – бывший старший опер по особо важным делам УВД Тиходонской области.

Казанкин лично изучил дело осужденного Коренева. Оно состояло как бы из двух дел. Одно посвящено расследованию убийства Галины Павловой. Начальник районного отделения уголовного розыска Коренев установил подозреваемого, "некоего Сихно, отыскал пару свидетелей, нашел вещдоки – серьги и перстенек погибшей. Подозреваемый признался и показал куда спрятал труп.

«Выводку» засняли на видеопленку. Сихно указал место в лесополосе на левом берегу, в присутствии понятых Коренев выкопал тело. Цепочка доказательств замкнулась, майор завершил дознание и передал дело в прокуратуру, где оно приняло совершенно другой оборот. Сихно от признания отказался и заявил, что Коренев физическим воздействием и угрозами вынудил его к самооговору.

Казанкин вздохнул. Обычное дело. Вначале «раскалываются» в горячке, потом отказываются. И свидетели дают задний ход. Он пролистнул страницы. Точно. Подруга убитой изменила показания, приятель Сихно – тоже.

Но здесь привычная схема имела дополнение: видеозапись незаконных действий начальника УР – Коренев угрожал задержанному пистолетом и обещал убить, если тот не укажет место нахождения трупа. Эксперт, участвовавший в «выводке» и сделавший запись, и один из оперативников дали свидетельские показания на майора – факт беспрецедентный и труднообъяснимый.

Сихно освободили за недосказанностью вины, дело об убийстве Павловой выделили в отдельное производство, а следствие вплотную занялось начальником УР. Коренев был отстранен от работы, важняк городской прокуратуры Горский вынес постановление об аресте, но майор скрылся.

Через три месяца он добровольно сдался. К этому времени бесследно исчез Сихно. Его труп обнаружили в той самой яме, в которую Коренев обещал его закопать, поэтому Горский «крутил» майора и по убийству, но доказать ничего не смог. Впрочем, хватило и обвинений в превышении власти. Хотя Коренев полностью отрицал вину, злополучная видеозапись оказалась настолько убедительной, что Шпаркова недрогнувшей рукой подписала шестилетний срок.