необходимо, но раз вы отказали, полагаю, нашлись куда более перспективные проекты, заслуживающие поддержки больше нашего. Я права?

– Все проекты перспективны, и мне жаль, что ваш не соответствует требованиям.

– Давайте не будем спорить, – рассмеялась она. – Не все ваши коллеги разделяли эту точку зрения, и если бы не ваш голос, мы бы получили финансирование.

– Ну, до следующего месяца прием заявок еще открыт, и обсуждение пока ведется, – примирительно сказал Вольф.

– Быть может, вы позволите мне сделать еще одну попытку вас переубедить?..

– Сеньорита, боюсь, я не…

– Выпьем по бокалу? Мой отель как раз рядом. Я в Мадриде никого не знаю, а самолет у меня только завтра. Вы не возражаете?

Разумеется, он не возражал. Она была красива и умна. И умела убеждать. Хотя, по правде говоря, убедить Хельмута Вольфа не стоило большого труда. Им хватило всего пары часов и нескольких джин-тоников, чтобы отправиться в отель. Однако Хельмут Вольф не собирался менять свое мнение по поводу гранта, он оказался крепким орешком. Она понимала, что стоит ему передумать, и грант у них в кармане, но Хельмут Вольф оставался непреклонным даже после того, как они переспали. Когда, лежа рядом с ним, обнаженная, она вновь подняла тему гранта, он рассердился.

– Решила подкупить меня перепихоном? Слушай, красавица, спасибо за отличный секс, но я пойду к себе в отель, завтра мне рано вставать.

Она прищурилась. Он даже предположить не способен, на что она готова пойти. Лучше изобразить из себя дурочку. Если он не хочет отдать голос им, то пусть тогда вообще никак не голосует, пусть этот голос просто пропадет. Без него они получат финансирование. А если его место займет кто-то другой, то уж этого кого-то они смогут уговорить. Простая логика.

Решение пришло спонтанно, у нее не было никакого заранее подготовленного плана. В косметичке есть снотворное, на которое она подсела какое-то время назад. Сколько таблеток понадобится, чтобы его прикончить? А сколько нужно, чтобы просто вырубить? И что потом делать с телом? Тут его не оставишь, а он высокий и наверняка тяжелый, как вытащить тело в одиночку?

– Да ладно, не нуди, нам же было так хорошо, – проговорила она, выпятила губы и потянулась к нему. – Давай еще разок.

Хельмут Вольф расслабился. Глупо упускать возможность провести еще немного времени с такой красоткой. Да к тому же бесплатно. Она предложила выпить вина, бутылка которого обнаружилась в холодильнике. И Вольф подумал, что скучная командировка в Мадрид оказалась в итоге не такой уж и скучной.

Ее поразило собственное хладнокровие. Она отравила его легко, почти играючи, без капли сомнения.

Увидев, что сознание у него начинает путаться, она потянулась за одеждой.

– Что ты делаешь? – спросил он, чувствуя, как тяжелеют веки.

– Отвезу тебя в твой отель, а то ты совсем расклеился.

– У тебя есть машина?

– Да, взяла в аренду. Ты слишком утомился.

– Да, я… Немного кружится голова.

Он говорил все медленнее. Она дала ему стакан воды, растворив в ней еще одну изрядную дозу снотворного.

– Подожди, я помогу тебе одеться.

Когда они добрались до машины, он был почти без сознания. Она запихнула его в машину и вернулась в отель, собрала свои вещи, затем оплатила номер. Хельмута Вольфа никто не видел, поселился он достаточно далеко отсюда, так что связать с ней его не смогут.

Оставалось избавиться от тела. Дозы, которую она ему дала, хватило, чтобы он умер? Он же крупный мужик. А вдруг он просто в отключке? Нужно скорее покинуть Мадрид. Как только станет известно о его исчезновении, в первую очередь будут искать в этом городе. А что, если… Почему бы и нет? Она не собиралась ехать туда прямо сейчас, но это место входило в ее планы, беря машину в аренду, она указала в качестве места возвращения Кантабрию. Так или иначе, она все равно собиралась через две недели туда ехать. Воспользуется случаем, чтобы разобраться и с другими делами, одно из которых требует ее личного присутствия. Остальное можно сделать и удаленно. Приняв решение, она выехала в направлении Кантабрии.

* * *

Спешить было некуда, занятия в университете начинались в половине одиннадцатого, так что он решил выпить еще чашку кофе, прежде чем поедет в Сантандер. Отличная возможность немного передохнуть и привести в порядок мысли, сидя на террасе с чашкой крепкого кофе.

Оливер собирался повести себя по-джентльменски – впрочем, как и всегда. Он ни секунды не сомневался в том, каким должно стать их прощание с Анной. Она больше не была той нежной рыжеволосой девушкой, умной, несколько консервативной и предсказуемой, теперь это искательница приключений, решительная и сильная. Да плюс еще буддизм вкупе с веганством. Одним словом, незнакомка. И предательница. От былой влюбленности не осталось и воспоминания, но все равно ему было больно.

Разве может у человека быть две души? Что осталось от прежней Анны у женщины, жившей сейчас на его вилле? Разве можно однажды измениться так, чтобы от тебя прежней осталась лишь оболочка?

– Каким же нужно быть идиотом! – бормотал он.

Ему не хотелось ударяться в параноидальную подозрительность, но он сознавал, что новый опыт изменил его.

– Доброе утро, Оливер.

Он не услышал ее приближения.

– Привет, Анна. Ты уже позавтракала?

– Да, давно.

– Бедняжка, там же сплошь молоко, сосиски и яйца. Для тебя, наверное, сущий холокост животных.

– Оливер, я пришла не для этого.

– Да, ты пришла попрощаться. Что ж, адье и мягкой посадки.

– Нам обязательно нужно заканчивать вот так?

– Не знаю. А что, надо закончить как-то по-особенному? Ты приехала, пожаловалась мне на свои несчастья, отбелила свою карму, а сейчас поедешь изливать на мир благодать? Все же прекрасно, разве нет? – саркастично ответил он.

На самом деле Оливер уже не злился, потому что после ночи с Валентиной его переполняло счастье. Но и любезничать с Анной он не желал.

– Похоже, Гильермо был прав. Не следовало тебе ничего говорить. А он ведь предупреждал, чем это кончится. Ты сочтешь себя обиженным и не захочешь ничего понять.

– Мне кажется, я отлично понял ваши игры. Но мне уже все равно, время лечит.

– Не всегда и не все раны. Неужели ты по-прежнему в меня влюблен?

– Что? Ты с ума сошла? – изумился Оливер.

– Иначе бы ты так не злился.

Он с недоумением смотрел на нее.

– Я злюсь, Анна, не потому что люблю тебя, а потому что когда-то тебя любил. И потому что люблю брата. До сих пор. Но больше всего я злюсь, что вы с Гильермо, оба, повели себя как конченые эгоисты и причинили много боли нашим родителям.