и почти не притронулась к еде. Паоло молчал весь завтрак, осознавая неизбежность расставания. Марк страдал от ужасного похмелья и тоже был молчалив. Артуро же чувствовал, что между Паоло и Вандой что-то произошло, и пытался развлекать компанию историями о новых проектах, делился планами на поездку, в которую планировал отправиться с Вероникой, – та мечтала увидеть красную гору Улуру.[43]

Артуро очень дорожил семейной гармонией и без сожалений жертвовал самыми интересными путешествиями, если его жена Вероника противилась. Сама Вероника к путешествиям относилась сдержанно, да и Артуро с возрастом начал ощущать потребность в более размеренной жизни, даже стал находить удовольствие в рутине.

За столом угрюмо молчали, никто не стремился разделить восторг по поводу австралийской достопримечательности.

– Ну разве не удивительно? Этому скальному образованию более пятисот миллионов лет. А вы знали, что в каньоне у скалы проложена самая старая в мире тропа?

В ответ лишь сдержанные односложные комментарии.

Покончив с едой, Паоло с хмурым видом отправился в сторону шатра, где ему предстояло прочесть лекцию о научной фотографии. Марк и Артуро, которым, как членам оргкомитета конгресса, надо было заняться организационными вопросами, тоже ушли. Попрощаться они планировали позже, когда Ванда соберется уезжать в Сантандер.

Ванда решила напоследок прогуляться и попрощаться со знакомыми. Потерянная, она бродила по территории фонда. Сейчас она бы все отдала, чтобы снова услышать пронзительные голоса нёрдлингенских дозорных, возвещающих с башни, что все в порядке и не о чем беспокоиться.

– So G’sell, so, – печально шептала она.

Ей казалось, что Нёрдлинген остался в прошлой жизни, случившейся вечность тому назад. Ноги сами принесли ее туда, где Паоло читал свою лекцию.

– В прошлом фотографы-спелеологи испытывали немалые трудности. На заре спелеологической фотографии было никуда без магниевых вспышек, позже появились электрические. Настоящей революцией стало изобретение камер с брекетингом, теперь можно было снимать серией в автоматическом режиме с разными установками диафрагмы и выдержки.

Ванда слушала не слыша, смотрела не видя. Это был не ее Паоло, уже не он. В ее глазах он утратил ауру героя, которой она раньше его наделяла. Нет, он самый обыкновенный человек, пытающийся казаться значительнее, чем есть на самом деле. Но как он мог ввязаться в игру, столь радикально выходящую за все мыслимые границы? И все равно она никому ничего не скажет. Она вернется домой, залечит раны и попытается стереть его из памяти, забудет свои фантазии о нем.

– Будьте внимательны при выборе одежды, в которой собираетесь в пещеру, потому что ее цвет может повлиять на тональность кадра.

От слушателей не укрылось, с какой странной, почти лихорадочной, страстностью Паоло говорит о сухих технических аспектах.

– Лучше всего, если в кадре будет присутствовать человек, так вы на контрасте сможете передать размеры и глубину пещеры.

Ванда повернулась и вышла из шатра. Она направилась в Испаноамериканский павильон, так ни с кем и не попрощавшись. Зачем? Теперь либо объяснять все, либо не давать никаких объяснений. Ей и без того слишком больно. Она забрала свои вещи из комнаты Паоло, своей комнатой она даже не воспользовалась, только переоделась там в средневековое платье. Расставание для нее не было такой уж неожиданностью, она много думала о нем в последние месяцы. Неожиданностью стало то, что рассказал ей Паоло.

Она вышла из комнаты, по пути к лифту кивнула администраторше. Когда двери лифта открылись, оттуда выскочила девушка, чуть не сбив Ванду с ног. Девушка машинально извинилась, но внезапно остановилась. Вот так встреча! Ванда, придя в себя от изумления, даже обрадовалась. И не задалась вопросом, что она тут делает. Не будь Ванда так погружена в тоску, она бы наверняка что-то заподозрила. Но в то воскресенье все пошло не так. Подруга тоже собиралась ехать в Сантандер. Они возьмут такси на двоих, так что Ванде не придется проделать весь путь до города в унылом одиночестве. Но сначала надо забрать вещи подруги. Ванда пошла с ней за компанию.

Комната оказалась больше, чем у Паоло, оттуда было видно и шатер, и Бискайский залив, сейчас выглядевший ласковым и спокойным. Пока подруга собиралась, Ванда, стоя у окна, наблюдала за людьми, которые входили и выходили из шатра. Но на самом деле она искала Паоло, надеясь увидеть его еще раз. Он, наверное, уже закончил лекцию. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Ты в порядке, дорогая?

– Да ничего, ерунда.

– Здесь пахнет любовными страданиями.

Ванда через силу улыбнулась и пожала плечами. Женщина провела пальцами по ее щеке, стирая слезы.

– Так, ну-ка, присядь. Давай сначала чего-нибудь выпьем. У меня в холодильнике припрятаны кое-какие сокровища, – подмигнула она Ванде.

– Откуда это? – спросила Ванда при виде двух бутылок вина и какого-то салата.

– Стащила в буфете. Никогда не знаешь, что понадобится даме в путешествии, – усмехнулась подруга, открывая бутылку. – Признавайся, красавица, кто тебя обидел?

Ванда вздохнула. Она никому не рассказывала об отношениях с Паоло. А смысл? Разве у них были настоящие отношения? Никаких обещаний. Все было предельно ясно с самого начала. Однако она чувствовала себя преданной. Было глупо ждать и надеяться, что Паоло изменится ради нее. Но она ждала и надеялась. И вот все рухнуло. После услышанного прошлой ночью невозможно даже мечтать о каком-то совместном будущем. Даже совместное прошлое казалось теперь нелепой шуткой, чередой украденных мгновений.

И неожиданно Ванда принялась рассказывать. О знакомстве в Нёрдлингене, о “случайных” встречах, которые на самом деле они планировали заранее. О совместном путешествии на Шри-Ланку, где Паоло должен был фотографировать пещерный буддистский храм Дамбулла. То путешествие два года назад больше всего походило на каникулы влюбленной пары. Рассказывая о поездке на Цейлон, она словно еще раз пережила ее.

Женщина терпеливо слушала, изредка кивая и задавая вопросы, говорила, что все утрясется, что в будущем ее наверняка ждут куда более счастливые отношения. Они почти два часа просидели в комнате, Ванда изливала душу, как никогда в жизни. Разумеется, она ни словом не обмолвилась о том, что ночью рассказал Паоло.

Потом выпили еще немного вина, заговорили на какие-то обыденные темы. Наконец Ванда сказала, что ей все же пора.

Пора уйти и поставить точку.

– Ох, мы так хорошо болтали… Да и зачем торопиться? Нам ведь только к утру надо быть в Сантандере. Да и отдохнуть тебе не мешает. А что скажешь насчет массажа?

– Насчет массажа? – удивилась Ванда. – Что, прямо здесь?

– Почему бы и нет? Тебе нужно снять стресс, дорогая. А потом поедем. Вспомни, разве плохо я о тебе заботилась?

Женщина села рядом, почти вплотную. Ванда молчала, не зная, что ответить.

Уже наступил вечер, последние лучи зимнего солнца почти не проникали в комнату.