– Наконец-то я могу поговорить с тобой, любимая, – произнес венценосный. И вот странность: слова звучали мягко, а мне от них было колко. – Вы позволите, я украду у вас, офицер, мою Тиги всего на несколько мгновений?

Есть просьбы, в которых не отказывают. И Эрвин это прекрасно понимал. Поклонился, не отрывая от меня изучающего взгляда, и поспешил откланяться.

Кронпринц же предложил свою руку, и мне, как и гончему, пришлось ее принять и положить ладонь на сгиб локтя жениха.

Мы шли неспешно, рассекая толпу, как ледокол торосы. И вот эта неспешность рождала во мне напряжение: что-то должно произойти. Скоро. Совсем скоро. Потому что пружина завернута уже до упора и начался обратный отсчет.

Я прикрыла глаза, пытаясь понять, откуда у меня родилось это чувство тревоги. Что такого увидели мои глаза? Услышали уши? Почувствовали пальцы? Отчего родилось и все множилось беспокойство? И, только вдохнув полной грудью, поняла: запах. Магнолии и лилии. Он исходил от кронпринца. Почти неуловимый. Но на мужчине он мог остаться лишь в одном случае. И это отнюдь не беседа. Скорее уж очень близкий контакт. И что-то мне подсказывало, что это был не спарринг по боксу.

Но если кронпринц и Филиппа любовники, то становилось понятно, почему невеста Йорана так жаждала избавиться от Дьяра: она просто расчищала себе дорогу к трону. А значит, следующей ее целью была я.

Мой мозг в этот момент напоминал процессор: сотни операций в долю секунды. Расчет вариантов событий. И в этот бешеный поток ворвался размеренный голос Лорина:

– Дорогая… – начал он, и мне пришлось улыбнуться в ответ, изобразив милую, кроткую улыбку. Это оказалось необычайно тяжело – выглядеть безмятежной и наивно-доверчивой, когда внутри тебя готовы взорваться вулканы. И только сейчас я поняла, что женственность – это в первую очередь не про воздушные платья и шпильки, а про умение скрывать своего внутреннего ВДВшника.

– Да? – Я подарила жениху лучезарную улыбку. Такую, чтобы Станиславский в своем гробу зааплодировал и воскликнул: «Верю!»

– Разреши мне побыть с тобой наедине. – С этими словами кронпринц толкнул дверь одной из боковых комнат. То ли это было помещение секретаря, то ли для ознакомления с делами. Во всяком случае, в небольшом кабинете имелся внушительный стол, заваленный бумагами, а стеллаж, стоявший вдоль стены, прогибался под тяжестью папок с делами.

Охрана осталась в коридоре.

От меня не укрылась и почти бесшумно щелкнувшая задвижка, и то, как вроде бы влюбленный не поспешил прижать к себе невесту, а наоборот – отошел в самый дальний угол кабинета, к столу, и задумчиво посмотрел в окно.

Его пальцы выбили на полированной поверхности дерева, еще не захламленной бумагами, замысловатую дробь. Перестук от мизинца до большого и потом еще два удара средним и указательным.

Я как завороженная следила за рукой кронпринца, и уже собравшийся пазл начал свою стремительную перестройку.

– Дорогая, ты не выполнила своей задачи. Поэтому постой там, в углу. Не хочу испачкать мундир. – С этими словами в его руке вспыхнула алая сфера. – Извини, мне придется тебя убить.

Последнее слово не иначе как сработало как манок для смертей. Они просочились через стену целым кворумом. Их косы стукались друг о друга, звеня. Остроконечные колпаки балахонов норовили слететь. Смерти махали костлявыми руками, экспрессивно обсуждая, как именно меня сейчас пришибут: останется ли кучка пепла после запрещенного заклинания мгновенного тлена или только черное пятнышко, а может, и вовсе без оного, запачкает ли при этом кронпринц мундир, развоплотит ли мою душу, или силенок не хватит и ее просто притопит на самом дне преисподней. И как после выкрутится венценосный: выйдет, сказав, что девушка осталась оправлять платье, и я исчезну в зале суда, или, может, навесит личину на какую-нибудь девицу, чтобы та еще помелькала в толпе?

– Ставлю все: эта белобрысая выживет! – перебивая галдеж товарок, рявкнула Хель.

– Да не, окстись! Тут стопроцентная смерть девки вырисовывается, – возразила другая костлявая, прижимая к груди программку с яркой крупной надписью: «Только сегодня! Взрывное шоу с рандомными смертями! Кто умрет, не может угадать сама Судьба!» – Так что я ставлю на блондинчика и кучку пепла в углу.

Смерти тут же зазвенели монетами, желая, видимо, отбить проигрыш в суде. И лишь одна дотошно уточнила:

– А почему ты, Хель, так уверена в девчонке?

– Потому что она еще за меня и мой алтарь не отомстила. А пока она тех гадов не пришьет – хрен умрет у меня! Пусть только посмеет! – И ударила череном косы об пол.

Вот только Лорин этого всего не видел. И не слышал. А я узнала главное: раз и на моего противника пришла, как и на меня, повестка о возможной кончине, то это значит, что у меня есть шанс. Пусть мизерный, но все же…

А для спасения нужно выиграть время. Хотя бы на то, чтобы придумать, как спастись.

– И давно Филиппа твоя любовница? Ты тоже использовал ее, как и меня, чтобы убрать Йорана? – я старалась говорить спокойно, но твердо. Не провоцируя, но и не давая слабины.

Как только хищник поймет, что перед ним добыча, жертва, сразу же вонзит в нее зубы. Поэтому моя задача – чтобы противник почувствовал во мне тоже хищника. И я с ней справилась. Лорин в легком удивлении приподнял бровь.

– А ты, оказывается, самая умная идиотка из всех, кто меня окружает. Даже Филиппа не поняла, что она тоже марионетка. Но мне интересно, на чем же я прокололся? – играя алым шаром, вопросил он.

«Ну-ну, – скривилась я мысленно, – анализ ошибок устраняет их повторение…»

– Запах ее духов уж очень приторный… – я не стала выдавать все карты и, усыпляя бдительность кронпринца, сказала, как об уже почти свершившемся: – Ты сейчас меня убьешь. Но перед смертью мне хотелось бы узнать: ради чего я умираю?

– Ради венца императора, – уже в замахе выкрикнул Лорин. И в меня полетела сфера.

Вот только я все это время стояла не просто так. Во мне поднималась волна. Та самая, что в щепы размозжила палубу «Инферно» и не отправила меня за грань.

Я вытянула руки вперёд, выплескивая свою силу. Всю до капли. Алый шар напоролся на поток мглы, сбивший траекторию его полета.

От косого удара меня развернуло, а потом и вовсе уронило, протащив по полу. А сплетение двух магий врезалось в стену, снеся ее. А затем кладку еще одной и еще…

От грохота вздрогнул пол, затрещали потолочные перекрытия. Поднялись облака известки, а я узнала о себе много нового и интересного от жениха. Уже однозначно бывшего