зная, что Филиппу арестовали. – Думала, что пришли по мою душу наёмники той, которая сегодня тебе как раз про открытые окна своей спальни ворковала.

На мои слова Дьяр широко улыбнулся.

– Значит, ревнуешь… – сделал он вывод. – Тиг… это был первый и, подозреваю, единственный раз, когда я ради любимой решился на подобную сомнительную оконную авантюру. Ты меня чуть не убила. Подсвечником. После всего, что я сегодня пережил, это была бы невероятно позорная смерть…

Я улыбнулась на его ворчание. И вдруг осознала…

– Любимой?

– И единственной, – отозвался Дьяр, шагнув ко мне, и протянул букет.

И аромат этих роз был изумительным. Может, потому, что они пахли надеждой на счастье? Вот только в ночном мраке цветы показались мне черными.

– С сегодняшнего дня помолвка с Филиппой разорвана, – просто и как-то даже обыденно произнес Дьяр и пояснил: – Корона ошибок не допускает, но может предложить компенсацию. Разумеется, в пределах разумного. Об этом мне и сообщили в суде, когда пригласили подойти в комнату ожидания. И я попросил о расторжении помолвки… Тиг, я на четверть асур, моя бабка была чистокровной демоницей. И хотя, как человек, я могу противиться чувствам, но с тобой… не хочу. Потому что к тебе тянется не только мое тело, но и моя душа. Поэтому здесь и сейчас, Тигиан Уикроу, Вика, я хочу тебя спросить: ты будешь моей?

– Только если ты – моим. – И я потянулась к Дьяру. Телом, губами, руками, из которых выпал букет…

– Только твоим. Клянусь… – прошептал Дьяр, целуя меня.

Я до безумия желала его прикосновений.

Он был рядом. Горячий, твердый, словно камень, возбужденный и возбуждающий. Дьяр. Мой грех во плоти. Самый невыносимый мужчина. И единственный, с кем я желала бы быть рядом. Сегодня. Всегда.

Наша одежда упала на пол, и он подхватил меня и опустил на кровать, и я почувствовала на себе тяжесть его сильного тела настоящего воина и то, как его твердое желание уперлось мне в живот. Его пальцы скользили по мне. Руки, плечи, ягодицы.

Я закинула ногу ему на бедро, выгнувшись, пытаясь быть как можно ближе.

– Тиги, моя… – хрипло выдохнул Дьяр.

Как?! Как он еще мог говорить? Мне не хватало воздуха даже для вздоха. Все мое тело звенело от желания. Сгорало в нем. И я впилась в спину Йорана ногтями, едва не зарычав.

Дьяр навис надо мной. Целуя. Неспешно. Чувственно. Это была сладкая пытка, когда его язык скользил меж впадинки ключиц, ниже, к полушариям груди. Его рот обхватил затвердевшую малиновую вершинку, втянув ее.

– Дья-я-я-яр… – мой стон, мольба, требование.

– Скажи еще раз, – в его голосе прозвучали новые ноты. Такие, какие я раньше не слышала от него. Упоение. Удивление. Удовлетворение.

– Дья-р-р-р, – почти прорычала я, прикусывая его плечо. И он вздрогнул, прикрыв глаза от наслаждения.

– Еще немного, Тиг, и я не смогу сдержаться, – чередуя рваные вдохи и слова, произнес он.

Я слышала его напряженное дыхание. Оно, горячее, целовало мою кожу, рождая дрожь предвкушения. И сводило меня с ума, заставляя сердце бешено биться. Как и его.

И, противореча сумасшедшему пульсу крови в наших жилах, Дьяр медленно, мучительно медленно начал прокладывать дорожку из поцелуев к впадине пупка. Я выгнулась ему навстречу, обхватив руками сильные мужские плечи, что были в отметинах застарелых шрамов, обвив ногами его торс. И в ответ услышала то ли стон, то ли рык Дьяра. Его мышцы затвердели, и я оказалась придавленной его тяжестью к простыням.

– Ты не представляешь, как я хочу тебя… Ты сводишь с ума… Тиг…

Мое тело отзывалось на его ласки, оно дрожало, горело, хотело большего. Я хотела его. До одури, до одержимости. И он тоже этого хотел. Его рука опустилась ниже, скользнув на внутреннюю поверхность бедра, одним только прикосновением унося меня от удовольствия куда-то за пределы этой Вселенной.

– Еще! – я требовала и умоляла одновременно.

– Тиги… постараюсь быть осторожным в первый раз…

Мои губы потянулись за поцелуем. Пальцы – его, мои – переплелись. Я знала, что будет неизбежная боль, готовясь с ней…

Проникновение. Медленное, наполняющее меня. Но не ожидаемой болью. Удовольствием. От которого дыхание прервалось и у Дьяра, и у меня. Оно было обжигающим, яростным, диким, необходимым, как кислород, сводящим с ума, лишающим мыслей, оставляющим нас обоих лишь в пучине безумия чувств.

Это было восхитительно. Нежность уступила место страсти. Пальцы разомкнулись. Я вцепилась в спину Дьяра, царапала ее, подаваясь ему навстречу, стараясь быть как можно ближе, дольше, больше. И он это почувствовал. И сорвался. Мы оба сорвались.

Мы вбивались друг в друга, в какой-то безумной агонии признаний без слов, когда говорят только тела, ведая о самом сокровенном. Он входил в меня все глубже и чувствовал, как я отвечаю ему, как сбивается дыхание, когда я выкрикиваю его имя.

Яростнее, резче, сильнее… Я застонала, от взрыва наслаждения выгнувшись навстречу. Мои мышцы сжались от пронзившего меня блаженства, и Дьяр опустился на меня, заполняя собой полностью.

Это было словно рождение заново. И первый вдох в обновленном мире дался с трудом. Наши сердца колотились, будто сумасшедшие. Но бились они в унисон. И мы на миг замерли, ощущая это абсолютное единение. Наших тел. Душ. Жизней.

Не заглядывая в будущее, не вспоминая о прошлом. Признавались без слов в самом глубоком и сокровенном. В наших чувствах…

Мы сгорели и возродились в этой ночи. Самой восхитительной и желанной. Нашей и только нашей.

А утро, заглянувшее в мою спальню, увы, не песней жаворонка, а стуком служанки, пришедшей будить свою госпожу, заставило нас вынырнуть из сонной неги. Дьяра – так точно. Я никогда не забуду, как он лихорадочно одевался… спасая мою репутацию.

Нет, конечно, окажись я скомпрометированной, это значительно ускорило бы нашу с Дьяром свадьбу. Но сократило помолвку до нуля. К тому же вызвало бы море сплетен в светском обществе… А в моем резюме и так значились кража дракона, угон дирижабля и участие в подрыве здания суда. Думаю, императору достаточно и того, что уже есть, чтобы считать меня не самой идеальной кандидатурой в невесты для его сына…

Уже готовясь спрыгнуть с подоконника в наспех заправленной рубашке, с сапогом в руке, Дьяр, целуя меня, выдохнул:

– Больше никаких окон. Только через двери. Как нормальный, законный супруг.

Его губы коснулись моих, заставляя нас обоих забыть обо всем. Упасть, как в бездну, в этот короткий поцелуй. Мы были хмельны им и счастливы.

– Дождись вечера, Тиги… – Дьяр все же нашел силы оторваться от меня и на прощание провел указательным пальцем