Ботинки Нейв снял сам, к «молнии» на ширинке потянулась Шелби.

– Ты напрашиваешься на неприятности! – предупредил он.

– Правда? А они будут?

Нейв расхохотался, отдаленный гром в западных холмах вторил его смеху. Одним движением сбросив джинсы, он встал перед Шелби во весь рост – воплощение красоты и силы, нагой античный бог, чье литое тело рождено не в мастерской скульптора, а выковано годами тяжкого труда.

– Да, Шелби. Будут у тебя неприятности – и еще какие!

Сплетясь телами, задыхаясь от смеха и страсти, они очутились на земле. Губы Нейва искали в сумраке ее губы, а умелые руки расстегивали застежку лифчика. От Нейва пахло свежестью, мылом и слегка виски, но сейчас этот запах был ей приятен. Вот уже и лифчик отлетел в сторону; полная грудь Шелби покорно легла ему в руку, и палец коснулся соска.

Мир вокруг померк. Холмы, поля, сухое русло ручья – все закружилось в безумном хороводе. Забыв обо всем, Шелби целовала Нейва в губы, в подбородок, в изгибы шеи – целовала и все никак не могла насытиться солоноватым вкусом его тела. Она желала его – боже, как желала! Навсегда или на миг – не все ли равно?

– Сейчас, Шелби, сейчас! – жарко шептал он. Язык его коснулся набухшего соска – и Шелби, отчаянно вскрикнув, выгнулась ему навстречу. Она не помнила, как соскользнули на землю трусики, не помнила, как оказалась перед ним нагой, что делали с ней его опытные руки и губы, помнила лишь, как тело ее пронзила вспышка острого, почти болезненного наслаждения.

О, как хорошо! Но это еще не то, чего она хочет. Ей нужно больше, гораздо больше.

– Нейв! – умоляюще прошептала Шелби. Весь мир исчез, исчезла она сама – все чувства и желания сосредоточились в потаенном местечке меж бедер.

– Потерпи, милая!

– Не могу, больше не могу!

Она зажмурилась и почувствовала, как сильные руки поднимают ее переворачивают, сажают на себя. Мощное естество мужчины заполнило ее на всю глубину; Шелби вскрикнула, вцепившись Нейву в плечи. Он начал двигаться, легкими толчками рук побуждая ее двигаться вместе с ним. Но Шелби в поощрениях не нуждалась: мощное желание сжигало ее изнутри. Согласные движения мужчины и женщины все ускорялись, на телах выступали жемчужные капли пота, а в небесах над их головами грохотал гром и молнии вспарывали небо, возвещая, что близится гроза.

– Так, девочка моя! Так! Так! – хрипло шептал Нейв. Он рванулся ей навстречу, и она выпрямилась, огласив холмы гортанным стоном, а в следующий миг, обессиленная, пала ему на грудь.

– Боже мой!

Кто произнес эти слова – она или он? Не все ли равно? Они лежали, сплетясь в объятиях так, словно срослись навеки; порывистый ветер ерошил их волосы, но ни он, ни она не чувствовали холода. Первой очнулась Шелби. Подождав, пока успокоится дыхание и сердце вернется к привычному ритму, она приподнялась на локте и, откинув с лица растрепанные волосы, взглянула Нейву в лицо.

– Ну что, ковбой, добился своего? – улыбнулась она. – Соблазнил бедную девушку?

Он светло улыбнулся в ответ.

– Что-то я не заметил, чтобы бедная девушка сопротивлялась.

– Вот я и говорю – коварный соблазнитель! Нейв вздохнул и поцеловал ее в висок.

– Знаешь, я тут подумал... – начал он.

– Подумал? Ну, теперь меня и вправду ждут неприятности! Он от души расхохотался.

– Неужели тебе мало?

– Конечно, мало!

Она игриво коснулась кончика его носа, но он перехватил ее руку:

– Шелби, я серьезно. Хочу, чтобы ты переехала ко мне.

– Что? – Сердце ее отчаянно забилось; она вгляделась ему в лицо, ища ответа. – Зачем?

– Так будет безопаснее. Поживешь у меня, пока все не кончится. Пока мы не найдем Элизабет и не решим, что делать дальше.

Ей, настроенной на любовь, трудно было возвращаться к реальности.

– Безопаснее? – тупо повторила она.

– Сегодня мне опять звонили. Все как в предыдущие разы – молчат и вешают трубку. И еще я видел в городе Маккаллума. Он куда-то направлялся, и вид у него был очень решительный. Так что нам лучше поберечься.

– Хочешь сказать, мне лучше поберечься! – сердито заключила Шелби и потянулась за одеждой. – Ты, кажется, считаешь меня какой-то беспомощной клушей!

Нейв схватил ее за руку, резко дернул к себе.

– Один раз тебя уже изнасиловали, – отчеканил он, глядя ей в глаза. – Я хочу быть уверенным, что история не повторится.

– Не повторится, будь уверен! – заверила его Шелби. – Но в твоей помощи я не нуждаюсь. Времена рыцарей миновали, я не прекрасная дама в беде и не хочу, чтобы кто-то меня спасал!

– Чего же ты хочешь, Шелби? – спросил он тихо и очень серьезно.

– Найти свою дочь. А потом – не знаю. – Она подняла глаза. – Если уж на то пошло – чего ты хочешь, Нейв?

– Хотел бы я знать!

– Вот и я о том же.

Шелби вырвала руку и принялась торопливо одеваться, кипя от досады и злости на себя. О чем только думала – стоило ему протянуть руку, и снова она, как перезрелое яблоко, свалилась ему в объятия! Шелби привыкла гордиться своим умом и хладнокровием; невыносимо было думать, что она, словно какая-нибудь дуреха из дамского романа, теряет голову от одного взгляда на красивого мускулистого самца.

Когда она подняла и встряхнула шорты, из кармана, глухо звякнув, вывалились обе связки ключей.

– Эй, у тебя упали…

Шелби поспешно подхватила проклятые железяки и сунула обратно в карман.

– Не хотелось бы остаться без ключей, – нервно улыбнулась она, ежась под его суровым взглядом.

– Шелби! – Нейв снова потянулся к ней, но она увернулась.

– Послушай, у меня был тяжелый день, и на сегодня с меня хватит переживаний.

Она вскочила на ноги и почти бегом помчалась к лошади. Чем скорее Нейв Смит останется позади, тем лучше.

– Шелби, что случилось?

Он прыгал за ней на одной ноге, другой нацеливаясь в штанину; в другой раз Шелби непременно рассмеялась бы, увидев такое зрелище. Но сейчас ей было не до смеха. Догнав ее, Нейв схватил Шелби за руку и развернул лицом к себе. На лице его отражалось искреннее беспокойство; будь Шелби одной из тех дурочек, которых она так презирала, непременно вообразила бы, что он ее любит. Но она не была дурой и хорошо понимала, что забота – одно, а любовь – совсем другое. Едва ли Нейв Смит вообще способен любить. И уж ее-то он точно никогда не полюбит. И все же, бог знает почему, она почувствовала, что не может уехать, не поделившись с ним своим горем.

– Я узнала, что журналистка, которая бродит по городу и пристает ко всем с расспросами...