– Что хочешь делай, но найди! – уже спокойнее заключил он.

—И так делаю все, что могу, – бесстрастно отозвался Билл.

– Я тоже.

Нейв не терял времени даром. Весь вчерашний и половину сегодняшнего дня он провел в Куперсвилле, в больнице, где десять лет назад появилась на свет малышка Элизабет. Сперва, вручив церберше в белом халате половину своего месячного дохода, получил доступ в архив и выяснил, кто из персонала в то время работал в родильном отделении. Остаток дня потратил на разговоры с врачами, медсестрами и сиделками. Увы, никто из них не дежурил в ту ночь, когда рожала Шелби Коул. Или же не хотел признаваться.

– Ладно, буду работать дальше.

– Хорошо. Заодно проверь этих людей.

И Нейв продиктовал сыщику список сотрудников больницы, встретиться с которыми ему сегодня не удалось.

– Ладно.

– И не забудь про Росса Маккаллума.

– Ты мне каждый день о нем напоминаешь! – По голосу чувствовалось, что Левинсон улыбается. – Будь спокоен, раскопаю все, что смогу.

– Хорошо.

– Кстати, я тут подумал, – помолчав, заметил детектив. – Я ведь мог бы заодно отыскать твою мать.

– Не трудись, – коротко ответил Нейв.

– Просто подумалось, раз уж ты ищешь дочь, самое время воссоединить семью.

– Забудь об этом.

Нейв сжал зубы. Он не помнил своей матери и не желал вспоминать о женщине, которая бросила трехлетнего мальчугана на произвол судьбы и пьяницы-отца.

Когда-то, еще мальчишкой, он не раз задавался вопросом, почему мать не взяла его с собой. Говорят, брошенные дети часто воображают, что чем-то обидели или разочаровали своих родителей – поэтому, мол, те их и оставили. Нет, такие мысли Нейву в голову не приходили. Даже будучи малышом, он прекрасно понимал, почему сбежала мать, – достаточно было взглянуть на отца, и все становилось ясно. Ее выдали замуж за никчемного нищего пьянчугу, который, если верить городским сплетням, изменял ей направо и налево. А она была молода и хотела жить. И начала новую жизнь – без Нейва.

Она ушла, не оглянувшись, не пожелав даже узнать, что сталось с ее брошенным сыном. И Нейву не интересно знать, чем она кончила. Быть может, мертва; быть может, угасает в каком-нибудь благотворительном заведении; а может быть, прожигает жизнь где-нибудь на Лазурном берегу – какая ему разница? У него нет матери. И никогда не было.

Страшно было подумать, что его дочь когда-нибудь скажет о нем то же самое. Вот почему Нейв так настойчиво искал Элизабет. Но пока что все поиски были бесполезны – и, когда он думал об этом, руки его сами сжимались в кулаки.

– Дай мне знать, если передумаешь.

– Не передумаю.

Нейв попрощался и повесил трубку. Остановился посреди кухни, беспокойно приглаживая ладонью волосы. Ему не сиделось на месте, словно зверю, чующему приближение врага. Сколько Нейв ни убеждал себя, что воображение играет с ним злые шутки, не мог стряхнуть предчувствие беды. Не мог даже понять, откуда она надвигается.

– А, черт побери все! – прорычал он и от души пожалел, что в доме нет сигарет, хоть он и бросил курить много лет назад.

Жить в одном округе с Шелби Коул – одного этого достаточно, чтобы свести человека с ума. Но чувствовать, что ей угрожает опасность, знать, что Росс Маккаллум замышляет что-то недоброе, постоянно помнить о дочери, которую хочешь и не можешь найти. Нет, это уж слишком!

Зазвонил телефон. Нейв напрягся. Кто это может быть? Опять тот «шутник»? Ну, он ему покажет.

Алло! – рявкнул он в трубку.

Смит?

Нейв узнал голос, и все тело его напряглось, а по спине пробежал холодок.

– Судья Коул?

– Мне нужно с тобой поговорить, – без предисловий объявил судья.

– Зачем?

Объясню, когда приедешь.

Куда?

Судья на секунду запнулся, и Нейв спросил себя, что за карты прячет в рукаве этот хитроумный мерзавец?

– В моем офисе в центре города, – ответил наконец Рыжий Коул. – Сегодня в десять.

Нейв покосился на часы. Не было еще и восьми.

– Почему бы нам не поговорить по телефону?

– Не задавай лишних вопросов. Встретимся – все объясню.

– Тогда почему бы мне просто не послать вас ко всем чертям?

– Это касается Шелби. Шелби и Росса Маккаллума.

На миг Нейву показалось, что чье-то холодное дыхание ерошит ему волосы на затылке. Но тут же он напомнил себе, что имеет дело с Джеромом Коулом, а этот человек не поленится разыграть мелодраматическую сцену, чтобы добиться своего.

– А по телефону сказать вы никак не можете?

– Не могу.

– Послушайте, судья, я на эти голливудские штучки не куплюсь. Если у вас есть что сказать, выкладывайте.

– Непременно. Сегодня в десять. И повесил трубку.

Нейв снова взглянул на часы. До свидания с дьяволом оставалось чуть больше двух часов.

– Мне нужно с вами поговорить.

При звуках грудного голоса Вианки у Шепа запылали уши; крепче прижав трубку к уху, он воровато оглянулся – не слышит ли кто? Но в шумном офисе шерифа, разгороженном полупрозрачными перегородками, все были заняты своими делами, и никого не интересовало, с кем офицер Марсон болтает по телефону.

– Это... это касается убийства, – чуть поколебавшись, добавила Вианка.

– Хорошо, сейчас выезжаю!

Одна мысль о свидании с прекрасной мексиканкой окрылила его. Шеп мгновенно забыл и о бумагах, ждущих его подписи, и о недописанном отчете.

– Нет, нет, я еще в больнице. Приезжайте позже, вечером. Ко мне домой.

Домой?! Шеп чувствовал, что еще немного – и взлетит к небесам.

– Сейчас я должна ехать в магазин, а вечером буду дома присматривать за madre. Ее сегодня выписывают.

С восторгом Шепа случилось то же, что бывает с воздушным шариком, если проткнуть его иголкой. Старуха возвращается домой? Эх, значит, не удастся им поболтать наедине! И все же Шеп рад будет увидеться с Вианкой. А уж если она даст какие-то полезные сведения о деле, что занимает сейчас весь округ…

Так или иначе, ему повезло. И несколько часов спустя, направляясь на своем «Додже» к дому Эстеванов, Шеп ощущал такой душевный подъем, какого за последние несколько лет и не помнил.

Он нашел время побриться, переоделся в чистое, даже зубы почистил, и теперь тщетно убеждал свою совесть, что едет к Эстеванам исключительно со служебными целями. Да, верно, у него к Вианке дело. Она обещала рассказать что-то об убийстве – да и в любом случае, раз следствие возобновлено, ему придется заново допросить всю семью убитого. Однако никакой служебной надобностью не объяснишь, что ботинки у него блестят, от чистой рубахи исходит запах дезодоранта, а изо рта – аромат мятной жвачки, освежающей дыхание. Нет, что толку обманывать себя! Шеп хочет, чтобы Вианка увидела в нем привлекательного мужчину.