— Потом должны были погибнуть Эзра и Виана, — догадался Иван, — и престол Шуахра…

— Какой сообразительный у меня племянник! — звонко рассмеялась Мелисса.

— Бабуля, не утрируй, — поморщился Иван, исподволь накапливая мощь для первого удара. — Нашла племянника! Да, может, и племянник, но где-то там прапра… не знаю, сколько раз прапраплемянник. Седьмая вода на киселе. Так что иди-ка ты от меня со своим родством куда подальше.

Сердитая тирада императора заставила Мелиссу согнуться пополам от приступа буквально истерического смеха.

— Ой, уморил, ну, уморил! Да папа твой… нет, мне ты, мальчик, не поверишь.

Взмахом руки Мелисса заставила бурые коконы распасться. Палыч, Варгул и Семиграл, получив свободу, тут же схватились за мечи. Семиграл сделал попытку взлететь вверх, но магия Мелиссы не дала ему обернуться в крылатую собаку.

— Твое мастерство растет, Ирван, — вынуждена была признать Мелисса, увидев, что когорта бессмертных вывалилась из коконов практически неповрежденной.

— Так кто из вас расскажет мальчику насчет его отца? Тебя, герой, не спрашиваю, ты слишком молод, чтоб об этом знать.

— Шеф, не слушай ее! — заволновался Палыч.

— Да, лучше заткни уши, — посоветовал Семиграл, — а то она тебя плохому научит.

Мелисса расхохоталась еще громче.

— Вижу, желающих нет. Придется мне самой лишить невинности младенца. Ты что-то там насчет прапра… и своего отца лепетал, мальчик? А ты ни разу не задумывался над тем, что мы, эльфы, бессмертны? А сколько имен было у твоего отца, прежде чем он стал Иштаром, и не просто Иштаром, а Иштаром Вторым?

У Ивана отпала челюсть.

— Вижу, я сумела тебя озадачить. Не так-то просто выдавать себя за смертного и править Империей в течение трех тысяч лет, но у Драгона получилось. Уважаю. Хоть он и предал нас, но уважаю. Готова была даже простить ему убийство брата, если бы он начал мстить за наш погибший род, а он, подлец, все швырнул к ногам девчонки! Нашел с кем спутаться! С Аэрис! Дочерью исконного врага, с чьей помощью людишки уничтожили наш Дом, последний оплот темных эльфов. Нет и никогда не будет ему прощения!

— Ты все врешь! — завопил Варгул, яростно потрясая своим мечом. — Если бы мой господин был Драгоном Великим, твоим братом, он никогда не пошел бы к тебе за предсказанием, ведьма! Или ты хочешь сказать, что он не узнал тебя?

— Ну разумеется, узнал. — На лице Мелиссы сияла счастливая улыбка. — Ты бы видел его лицо, когда я посмотрела в его глаза, а он в мои. Думаю, он все прочел в них. И кто организовал смерть его детей и внуков, и кто в конце пути займется его последним отпрыском. Да, Ирван, как это ни грустно для тебя, но сегодня все закончится, и тринадцатый наследник темной Империи Ирван Первый, скорее всего, погибнет от руки Хозяина с помощью этого сокровища, — Милена погладила по головке свою дочку, — или от руки Хозяйки, — выразительно ткнула себя пальцем в грудь тетушка Ивана.

— Ирван, не верь ей! — взмолился герой. — Не сдавайся! Она просто околдовывает тебя. Лишает разума и воли! И все врет! Иштар не Драгон!

— Пустое, Варг, — поморщилась Мелисса. — Ты уже прекрасно понял, что это правда. А если еще есть сомнения, спроси у своих друзей. Они не одну тысячу лет землю топчут. Им многие тайны Драгона ведомы. Но как мой брат обабился! — ханжески вздохнула тетушка Ивана. — Он же, как только посмотрел в мои глаза, все сразу понял! Понял, но даже руку не посмел поднять на смиренную гадалку.

— Он просто стал нормальным человеком… в смысле эльфом, — несогласно качнул головой император. — Он отринул зло.

— Не угадал, — хищно оскалилась Милена, — он просто не посмел. А знаешь почему?

— Ну просвети меня.

— Когда три части родового артефакта темных эльфов оказываются рядом, их владелец может видеть будущее. Тебя еще видения не посещали?

— Нет.

— Слабеет род. Так вот, когда Драгон пришел к скромной гадалке, при нем были его меч и кольцо Генефа, а на мне был амулет. И, хотя Драгон на тот момент не обладал всеми частями артефакта, он сработал. Мой братишка понял, от кого зависит твоя жизнь. Еще не догадался, от кого?

— Неужто от тебя?

— Умнеешь на глазах. Как видишь, не такая я и злая. В отличие от Драгона, даю родственникам шанс. Теперь все зависит от твоего решения. Как ты мечтаешь вернуться в лоно родной семьи: принудительно или по доброй воле?

Огненный смерч вырвался из руки Варгула, но цели не достиг: растаял в воздухе без следа, не долетев всего трех метров до балкона. Небрежный взмах руки Милены сбил героя с ног.

— Ирван, уйми своего пса. Я не хочу его убивать.

— Как-то даже странно от тебя слышать такое, тетушка. В твоем Доме столько зла, а ты вдруг подобрела.

— Почувствовал? Да, много жертв пришлось здесь принести во имя наших целей. А насчет твоих людей… на них у меня есть виды. Уничтожать такой прекрасный материал было бы глупо. Они возглавят армии, которые сметут с лица земли всех светлых эльфов, а потом… О! Потом весь мир у наших ног! Я вижу, ты еще не понял, мальчик? Сейчас поймешь. Открыть конюшни!

Воины кинулись к поросшей бурым мхом стене. Она раздалась, и в тюремный двор медленно, с трудом переставляя ноги, выбрел табунок единорогов. В их слезящихся глазах Иван увидел такую муку, что невольно содрогнулся, буквально физически почувствовав их боль.

— Почто животинок мучаете, сволочи? — поморщился он.

— Их муки хорошо питают брата и не дают ему уйти в небытие. — Мелисса сладко улыбнулась. — Ты, кажется, в Ванденсию свою шел за молоком единорогов? Разочарую. Их там нет уже давно. Все здесь, у меня. Мои слуги хорошо о них заботятся. Кормят такой травкой, что закачаешься. Ах, какое прекрасное после этого они дают молоко! Один глоток — и ты наш, Ирван, наш до конца!

— Мама! Убей его или я это сделаю сама! Зачем мне такой брат? — яростно воскликнула Милена.

— Вот видишь, что могут сделать несколько капель молока правильно вскормленного единорога? — рассмеялась Мелисса. — А ты, моя маленькая, не спеши, — обратилась она к дочке. — Добрее надо быть к родне. Уверена, что ты его еще полюбишь, как только мама доведет дело до конца.

В голове Ивана вихрем неслись мысли. Сама того не ведая, Мелисса дала ему шанс. Все три части артефакта были здесь, при нем, но император интуитивно чувствовал, что как оружие их сейчас использовать нельзя. Пока нельзя. А вот… Юноша потянулся мысленно к дракончикам, и в голове его немедленно возникла яркая картина: он как сомнамбула стоит, вперив в Мелиссу бездумный взор. Из безвольной руки падет только что выпитая чаша, орошая землю остатками молока единорога. Иван снимает с себя амулет, кольцо, вытаскивает меч и отдает все части артефакта приплясывающей рядом с матерью злобной мартышке, в которой трудно уже было опознать Милену. Безумный хохот тетушки. Разверзается земля, выталкивая из своих недр гроб дорогого черного мрамора. Слетает крышка, и оттуда поднимается Генеф в разрубленной чуть ли не пополам кирасе. Мертвые губы что-то пытаются сказать, руки тянутся к мечу Драгона, и, как только ладонь сжимает рукоять, серое, землистое лицо Черного Эльфа начинает бледнеть, затем розоветь, наливаясь жизнью. Жизнью, которую он высасывает из него, Ивана. Перед глазами Ивана все кружится, и он падает в опустевший гроб…