охуел-то от такого, – пожал плечами Иван и встал, – и сама ложись, я с плошками разберусь. День завтра тоже будет не простой.

Эля обняла Аню, помычала ей в теплый живот – не орать же в голос, в самом-то деле, допила вискарь, закусила ватрушкой и побрела в ванную. В ванне гремел о дно поток воды и шуршала поднимающаяся пена. Эля тщательно заперлась, побросала с себя одежду на пол, медленно, как старая бабка, залезла в ванну и уселась.

Покажите мне хоть кино, раз такое дело.

И она нисколько не удивилась, когда кино, в полном соответствии с запросом, включилось.

Дав мне едва ли двадцать минут на помыться и переодеться, Ры торопит меня вниз.

– Пошли, пошли. – Он тащит меня вприпрыжку по коридорам лоцманского дома и вталкивает в самую большую его комнату – зал переговоров. Вталкивает не грубо, пропихивает бочком сквозь ряд широких спин. Оглядываюсь, вижу ряды встревоженных, угрюмых лиц.

– Где Эрик? – спрашиваю я у Ры.

– На верфи, с Колумом.

Он оставляет меня возле большого овального стола, всегда стоящего посередине этой комнаты, а сейчас окруженного толпой, и куда-то исчезает. На столе стоят Кос и Мба, оба внимательно смотрят в сторону северо-востока. В комнате очень тихо. На противоположной стороне стола я вижу Шторм и обнимающего ее левой рукой Одноглазого. Она внимательно смотрит на Братьев, стоящих на столе, а вот Одноглазый замечает меня и быстро улыбается. Я осторожно оглядываюсь, чтобы понять, где Локи. Ее не видно.

– Им спустили трап, – говорит Кос.

Коса и Мба отличить легко. Это вот Ры и Рри я всегда путала, да кто их не путал, пока они рядом были? Кос всегда в белой косынке, а у Мба золотые серьги в обоих ушах. Они редко со мной общались – когда не в плавании, так в лоцманском доме, а на верфь ездят редко. На обоих очень простые матросские сапоги, и я вспоминаю, что обувь им уже много лет шьют чохом на всех, по общей мерке, где-то на Втором Юге и привозят большими связками. А отличают ли они сапоги или утром берут какой придется – не задумывалась никогда. Я к Братьям привыкла, иногда только замечаю, что свежие люди чему-то удивляются. Например, имена у них, строго говоря, и не имена вовсе, а они сами как-то научились друг друга различать еще в колыбели. Ну а остальным пришлось принять как есть. Например, Кос – он, скорее, Кхх, а Гиль – Глл, а мы уж произносим, как умеем.

Люди стоят и молчат. Всем понятно, в чем дело. Кто-то из Братьев находится в месте, где сейчас происходит что-то важное. Видимо, предстоят разговоры, иначе на возвышение выбрался бы только один, а так они разделят реплики на двоих, чтобы успевать дышать. Наверняка на верфи точно так же парочка стоит на каком-нибудь бимсе, а вся верфь толпится вокруг и слушает. В предыдущие случаи, когда видела, как они рассказывают, я была именно на Колумовой верфи.

Молчание длится долго. Кто-то переминается с ноги на ногу, кто-то вздыхает, кто-то покашливает в кулак. Если кто-то из Братьев сейчас лезет по трапу, то что это, черт возьми, за трап?

– Приветствую на борту авианосного судна «Бугенвелл»! – произносит Кос. – Позвольте убедиться в отсутствии у вас оружия и взрывчатых объектов.

– Пожалуйста, – с ленивой растяжечкой отвечает Мба.

– Проследуйте за мной, – каркает через некоторое время Кос.

Я переминаюсь с ноги на ногу. Кос повторяет имена каких-то незнакомых и неинтересных мне людей, которые представляются тому из гоп-компании, кто поехал знакомиться. Интересно, понимают ли эти люди, с каким количеством народу они сейчас разговаривают? И, кстати, судя по всему, они обращаются к двоим. Ребята не ходят по двое там, где можно обойтись одной парой глаз и ушей. Кто там второй?

– Мэм, позвольте вопрос, – тем временем говорит Кос, – это у вас протезы?

А-а, так вот где Локи. Я невольно поеживаюсь. Если Локи поехала на переговоры, это ничего хорошего не сулит.

– На данный момент – да, – холодно отвечает Мба, – в долгой перспективе это регенерационные контейнеры.

Двое мужчин рядом со мной переглядываются. Вопрос им понятен, ответ – нет.

– Присаживайтесь.

– Спасибо, но есть небольшая формальность. Наш разговор касается всех людей, находящихся у вас на борту. У вас только команда или присутствуют не подчиняющиеся вам группы? Ученые, пассажиры, десант?

– Нет, я капитан для всех, кто находится на «Бугенвелле», и мое слово – приказ для всех семисот человек.

– Это радует. Однако мы были бы вам чрезвычайно обязаны, если бы при нашем разговоре присутствовали представители всех основных подразделений.

– Не думаю, что это необходимо.

– Вы опасаетесь, что принимаемые вами решения могут вызвать у команды недовольство?

Повисает пауза.

– Нет, не опасаюсь.

– Тогда не совсем понятно, каковы ваши возражения.

– Чисто дисциплинарные.

– Нас вполне устроит, если это будут руководители подразделений, а не рядовой состав.

– Этого не будет.

– Что же, в таком случае возвращение вашего пилота придется отложить.

– Он жив?

– Жив, ему оказана помощь, и на данный момент опасности для его жизни нет. Мы не можем достоверно сказать, как быстро и насколько сохранным он очнется, но он дышит, и сердцебиение ровное.

– Они отошли и о чем-то совещаются, – говорит Кос, щурясь, словно против солнца, хотя в комнате ровное, не бликующее освещение. Через некоторое время вздыхает и продолжает: – Как быстро вы готовы вернуть нашего человека?

– Это зависит от того, к чему мы придем. Либо его привезут сюда сразу после окончания нашей беседы, либо, если вы будете продолжать двигаться тем же курсом, его вынесут на эстакаду Моста и оставят там. Нет смысла таскать тяжело раненного человека туда-сюда в ветреную погоду.

– Тяжело раненного, вы сказали?

– Как я уже сказала, опасность для жизни устранена, – (тут я гляжу на Шторм и вижу, как она кривится), – но реабилитация будет долгой.

– Сейчас подойдут старший механик и вахтенный офицер. Наш разговор в любом случае записывается.

– Четверых достаточно, – ровно отвечает Мба.

Снова молчание.

– Кофе, иные напитки? – спрашивает Кос.

– Спасибо, нет.

– Итак, – наконец говорит Мба, – начнем. Мы – представители лоцманской группы Моста. Я Локи Навиген; со мной мой деверь, Гиль Навиген. Мы прибыли не столько на переговоры, сколько с разъяснениями. Первое. Да, сейчас вы находитесь не в том пространстве, где действует привычная вам география и отчасти привычная вам физика. При некоторых маневрах в пределах десятка морских миль вы рискуете полностью потерять управляемость реактора. Сейчас прямо здесь такой опасности нет, но свободно маневрировать я бы вам не советовала.

– Откуда вы знаете слово «реактор»? – спрашивает Кос резко изменившимся тоном.

– Слова «физика» и «регенерация» вас не смущали?

– Осторожнее, Виктор, – вполголоса бормочет Кос.

– Второе. В течение ближайших нескольких часов доступ между привычным вам пространством и этим местом исчезнет, причем исчезнет безвозвратно. Я в силах повлиять на то, исчезнет он прямо сейчас, оставив вас с