которая с большим количеством программ совместима и в Интернет выходит?

Сирожиддин повел руками, показывая, что вопрос тупой и ответ очевиден.

– А в голову инсталлировал что? Это ж твоя голова, замене не подлежит, тебе в нее еще профпакеты накатывать, тебе этой головой себе место под солнцем расчищать.

– При чем тут программы-то? Женщине надо рожать, это же по природе все, – фыркнул Сирожиддин, – а вы тут…

– Эль, он тесто-то завел, – меж тем сообщила Аня, – а вот на стоять и печь уже сорвался. Ты пока начни, ладно?

Эля фыркнула, но пошла к плите и изучила вопрос. Теста на оладьи Сирожиддин и впрямь намесил, а вот сковороду надо доставать.

За ее спиной Аня что-то втирала Сирожиддину о разнице жизни в мегаполисе и на селе, но Эля вдруг подняла ложку, которой собиралась наливать тесто.

– Стопэ, стопэ, подождите. Сирожиддин, я у тебя шрам на брюхе видела – он же у тебя от аппендицита?

– Ага, – осторожно сообщил тот, расправляя майку.

– Так все, камрад, тебе «по природе» как аргумент использовать нельзя.

Аня заржала.

– Почему нельзя? – возмутился Сирожиддин. – Кто природу отменил?

– Ща Анечка тебе расскажет почему, по правилам. А я тебе понятно объясню: «по природе» тебя уже нет, ты «по природе» умер от аппендицита. А если ты еще живой, то не по природе, а по цивилизации, которая с медициной, и если хочешь играть дальше, играй по этим правилам. Это разные пакеты, паприроде и покультуре. Нельзя смешивать. Доходчиво?

Оладьи начали скворчать, Эля поправила одну лопаткой.

– Мы здесь живем по правилам команды, – серьезно сказала Аня. – В команде каждый делает ту работу, которая ему удается лучше других, а также ту, до которой у остальных пока руки не дошли. И без разницы, у кого чего в трусах.

– Эля вон вообще спала, – буркнул Сирожиддин.

– Эля должна выспаться, потому что она будет работать с десяти до девяти и почти без перерывов. А если она будет работать плохо, то не сможет снимать жилье и покупать жратву себе и еще кое-кому. Подготовка к работе – тоже дело. Вот ты учишься. Это подготовка к работе. Все относимся серьезно.

Умная Эличка велела Эле заткнуться и жарить оладьи. Аня профессионал, вкрутит постепенно все, что нужно. Но отоварить сковородкой по наглой усатой морде все равно хотелось.

– Кстати, заберешь у меня половину уборки на завтра, – буркнула она.

– А че это? – вскинулся Сирожиддин, безошибочно поняв, куда катится бочка.

– А то, что ползавтрака я делаю.

– Девушки, бумагу все подписали? – влез чистенький и умытый Иван, неся из чулана банку морошкового варенья.

– Какую бумагу? – удивилась Эля.

– Да вон, на холодильнике на магнитах висит. Сирожиддин, шевели отростками, чашки, вилки, тарелки, сметана.

Эля покосилась в сторону холодильника. Сирожиддин покорно полез за сметаной, бумага повернулась к Эле вместе с дверкой.

«Я, Иван Сергеевич Тамицын, прошу разрешить временное проживание несовершеннолетнего гражданина РФ… в связи с подготовкой к математической олимпиаде МГУ… по причине неверно указанного полового состава школьников… Проживающие в квартире Криницына А. Н. и Краснослободцева Э. П. не возражают…»

Эля заржала. В прошлом году именно по этой причине – на двенадцать четырехместных комнат приехало двадцать три девчонки и двадцать пять мальчишек – у нее в комнате две недели ночевал белобрысый архангельский школьник. Только сама она была у родителей и юношу застала уже прощально пьющим чай на кухне. Комнату тот вылизал до последнего закоулочка, только в шкафах остался фирменный Элин срач – парень явно даже не открывал дверцы.

– Погоди, Вань, так олимпиада-то не сейчас?

– Так я ж пишу – в связи с подготовкой. Лист пригласительный я ему нарисую, главное, чтоб правда не приперся, завалит же.

– А что даты нет? – привычно выделила важное умная Эличка.

– Так нарочно. Хозяйке скажем, что забыли, что тип вчера приехал. А пока пусть бумага лежит от греха, кто стукнет – а у нас в любой момент объяснительная.

Эля высыпала в миску на столе первую порцию оладий и быстро разлила тесто по горячей сковороде.

– Вот бы его вечером на машине тоже завозить, сцыкотно, что бабки его из окон днем срисуют, – деловито сказала Аня, обмазывая оладью морошковым вареньем.

Так-то да, по утрам Ваня с Сирожиддином спускались на лифте вниз прямо на парковку и уезжали на Ванькином голубеньком «матизе». А из школы Сирожиддин приходил пешком от метро и топал через двор.

– Ну я бы рад, – с досадой сказал Ваня, – но маршрут не бьется.

– Да сколько раз говорили, – фыркнула Эля, переворачивая оладьи на сковороде, – хоть в продленку его отдавай.

– К маме на работу, – проворчала Аня и хмыкнула. – А у тебя же, блин, все равно пропуска…

– Пропуска, – согласилась Эля, – пропуска-то пропуска… Попробую потолковать с Микой, может, нарисует ему пропуск как уборщику… или эникейщику. На четверть ставки.

– По закону-то можно, четырнадцать есть, – деловито сказала Аня и пихнула Сирожиддина: – Иди пока чай разливай.

– А когда он уроки делать будет?

– Там и сделает, – буркнула Аня. – У меня вон на работе четвероклашка один каждый день сидит, отлично все делает.

Эля подумала и кивнула. Сирожиддин зыркнул на них по очереди и сделал вид, что происходящее его не касается. Иван почесал нос и вдруг сообразил:

– Тогда ежедневные закупки я обратно себе заберу, вы же хрен знает во сколько оба приезжать будете.

Мика решил запрос в традиционном Микином духе – виртуозно. Один звонок – и несовершеннолетний гражданин РФ с московской пропиской стал ассистентом в дружественной серверной этажом выше с какой-то очень скромной, но настоящей зарплатой.

– Трудовую оформят, у Сутягина эйчарша нормальная.

– Его там не заездят? Уроки-то делать надо, – непроизвольно закудахтала Эля и вдруг сама рассмеялась.

Мика не снизошел ответить, перевел разговор на дела, и полчаса спустя Эля вылетела от него злая, как сатана, – требования по пешеходной и велосипедной проходимости не бились с требованиями по озеленению, а те – с безопасностью подземных коммуникаций, и проектировать это вот все было как стоять на одной ноге и сосать палец другой, одновременно показывая фигушку себе в жопу: то есть выглядит-то эротично, но ткни – и повалится.

Сирожиддин приступил к работе на следующий же день, и, по донесениям Влада, который ходил с айтишниками курить и обсуждать политику, все были счастливы – коридорную уборщицу в серверную не пускали, боялись, а Сирожиддин в их терминологии «инструкцию держал надежно». Пару дней спустя, когда обычный хлам кончился, его научили пылесосить внутренние вентиляторы и протирать какие-то тонкие штуки, тут уже Эля потеряла нить и махнула рукой.

Ребят она, в отличие от Мики, в полный курс дела вводить не стала, а зря. Пару недель никто никак не комментировал ситуацию, а потом бухнуло по-взрослому. Все сидели в переговорке со включенным проектором, гоняли перед показом заказчику Славкин проект, Мике кто-то позвонил, он буркнул: «Пейте чай, это минут на пять, не меньше», – и вылетел в коридор. Элю