— Куда? — снова спросил гондольер.

— Куда, новичок? — спросила Брота. Ковровщик наверняка бы подумал, что ему предстоит обставлять казарму, увидев троих воинов.

Катанджи отвел взгляд от величественных кораблей, изящных вельботов и быстроходных лодок. Он с ангельским видом улыбнулся.

— Какова моя доля? — спросил он.

Какое-то время лодка продолжала плыть вперед, и единственным слышимым звуком была музыка и шум порта, доносившиеся из гавани.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Брота, решив, что пяти серебряных будет более чем достаточно.

Он ухмыльнулся.

— Я получаю право выбирать первым, и ты доставляешь меня бесплатно на «Сапфир», и дальше на «Сапфире» куда я захочу, и разгружаешь там мой товар.

Потом он сделал паузу, и лицо его посерьезнело. — И ты обещаешь не говорить ничего Ннанджи. Он говорит, что торговля — недостойное занятие для воинов!

Тана начала хихикать. Брота не знала, злиться ли ей на себя или удивляться поведению мальчишки.

— Мы не позволяем частную торговлю на «Сапфире», — мрачно сказала она.

— Все члены команды знают, что им причитается доля, и если кто-то хочет уйти, он может ее забрать.

— Прости, госпожа, — не слишком почтительно сказал Катанджи, — но я не член команды.

Она сдалась, криво улыбнувшись, сознавая, что Тана получает от этого удовольствие и с радостью расскажет обо всем остальным членам семьи.

— Нет, ты ведь один из людей Богини, не так ли? Ладно, договорились. Но ты тоже никому ничего не рассказывай. И ты, Тана!

Он наклонился и протянул обе руки для рукопожатия, что удивило ее еще больше. Потом он сказал гондольеру, чтобы тот направлялся к Каналу Семи Храмов, и вернулся к созерцанию оживленного порта.

Внезапно Брота вспомнила, что у этого Первого в кошельке по крайней мере пятнадцать золотых. Она думала, что «выбирать первым» означает один ковер. Он бы не посмел… или?

Прежде чем она успела задать вопрос, Тана ее опередила.

— Сколько же ты намерен потратить, торговец? — спросила она.

Катанджи широко улыбнулся, блеснув зубами.

— Шестьдесят четыре золотых, — ответил он.

Каср, следующий город после Дри, тоже располагался на правом берегу, в краю воинов. Бог Ветра равнодушно продолжал исполнять свои обязанности, и когда наконец перед ними появился Каср, жарким и безмятежным утром, Уолли уже в достаточной степени пришел в себя для того, чтобы выйти на воздух. В одном лишь килте, он вытянулся на крышке люка, подложив под голову подушку и наслаждаясь солнцем, словно миллионер на собственной яхте. Доски под ним были теплыми, и паруса заполняли собой все небо.

Рядом лежал костыль, который сделал ему моряк Холийи. По другую сторону от него сидела Джия, в моряцкой набедренной повязке и полоске ткани на груди. У рабыни они, конечно, были черными, но подчеркивали ее восхитительную фигуру так, что Уолли счел это вызывающе соблазнительным. Время от времени он сжимал ее руку, или она сжимала его руку, а потом они молча удовлетворенно улыбались друг другу. Тана, слава Всевышней, оставила свои ухаживания, и теперь ее не было нигде поблизости видно.

Мир медленно полз мимо своей неторопливой доиндустриальной поступью. Это был очень мирный путь на войну. Уолли было предоставлено время, чтобы восстановить здоровье, и, видимо, он должен был полностью выздороветь. Верующий человек мог бы счесть подобное чудесным исцелением.

Моряки занимались своими повседневными делами — кораблем и детьми, одеждой и пищей. Взгляды, которые они бросали на него, были в лучшем случае дружелюбными, в худшем — уважительно-вежливыми… и это было еще одно чудо. От их прежней враждебности не осталось и следа, и ее сменило пусть и неохотное, но все же согласие с присутствием пассажиров на борту. Брота даже нашла для них каюты, уплотнив молодежь и освободив место.

На корме слышался лязг стали — Ннанджи тренировал Мату. С тех пор как его наставник открыл ему ту удивительно двусмысленную сутру, жизнь на корабле превратилась для него из адской скуки в райское наслаждение ежедневного фехтования. Он больше не ограничивался обучением Таны, Катанджи и Матарро. Моряки это только приветствовали. На Реке это была хорошая подстраховка.

Из задумчивости Уолли вывела появившаяся над ним тень. Он поднял взгляд и увидел лицо Томияно, напоминавшее черную тучу. Он сел.

— Скоро Каср… милорд. — У Томияно больше не возникало мыслей об убийстве при виде Шонсу, но он и не испытывал экстаза от братской любви. — Мне просто интересно, сможешь ли ты набрать там себе воинов? — Он явно был готов к отрицательному ответу.

Уолли покачал головой. Он попытался улыбнуться и, убрав костыль, показал на крышку люка позади себя.

— Пока нет, капитан. Однако сядь на минутку, давай обсудим.

Томияно пожал плечами и присел на краешек, словно не собираясь задерживаться надолго. Его синяки уже прошли, ссадины зажили. Ожог на лице превратился в белый шрам. Он был горд — горд своим кораблем, выполнявшим теперь божественную миссию; горд своими физическими возможностями, которые сейчас затмевало титаническое присутствие Шонсу; горд своей независимостью…

— Я еще пока не совсем в форме, — сказал Уолли. — Но однажды, капитан, ты получишь назад свой корабль. Однажды я уничтожу колдунов. Тогда мы оба будем свободны. И, возможно, когда этот день наступит, мы с тобой сможем встретиться где-нибудь в баре и отметить вместе это событие? Или, если хочешь, набьем друг другу морду. А потом — разнесем в щепки весь порт? Отправимся по бабам и войдем в легенду? Устроим себе такое похмелье, что жить больше не захочется? Или…

Лицо Томияно оставалось безучастным. Он оперся руками о люк, словно собираясь встать.

— Что-нибудь еще, милорд?

Уолли вздохнул — подход оказался неверным.

— Да. После Касра, насколько я знаю, будет Сен. Но это на левом берегу. Следующий город воинов — Тау… примерно неделя пути?

— Если будет приличный ветер.

— Что ж, думаю, к тому времени я буду на ногах.

— Вы высадитесь в Тау? — осторожно спросил моряк.

Уолли знал, что его беспокоит.

— Как только я буду здоров, и мы достигнем города, где есть приличные воины, ваши обязательства на этом заканчиваются, и договор считается выполненным. Мы высаживаемся. Все честно?

Моряк был еще и торговцем.

— Что значит — «приличные воины»?

— Парочка Третьих? Достаточно крепких, конечно. Да, я бы сказал, что двоих Третьих для начала бы хватило. По крайней мере, они могли бы прикрыть меня со спины.

Моряк кивнул и снова собрался уходить.