Все засмеялись.

Человек предполагает, а судьба располагает. 11 апреля 1963 года Козлова сразил тяжелый инсульт, одним из последствий которого стал левосторонний паралич.

Сын Никиты Сергеевича описал, как отец поехал навестить больного товарища: «Козлов полулежал на подоткнутых подушках, бледное лицо отсвечивало желтизной. Когда мы вошли, он узнал отца, попытался сдвинуться с места, заговорить, но речь была бессвязна. Впечатление он производил удручающее. Отец постоял возле него некоторое время, пытался ободрить, шутил в своей манере…»

— Работать сможет? — спросил Хрущев врачей.

Ему объяснили, что Фрол Романович останется полным инвалидом. Хрущев понял, что Козлов не вернется, но должности его не лишил. Пожалел. Понимал, что и заботятся о члене президиума ЦК много лучше, и психологически уход на пенсию станет для больного новым ударом.

Когда Козлова свалил удар, Хрущев искал человека, которому мог бы поручить весь партийный аппарат страны. Им мог стать Шелепин. Но он упустил свой шанс.

В начале шестьдесят второго года у Хрущева мелькнула мысль отправить Шелепина в Ленинград первым секретарем обкома вместо Ивана Васильевича Спиридонова.

Собственно, Спиридонова сам Хрущев же и поднимал. На XXII съезде, как и Шелепина, сделал Спиридонова еще и секретарем ЦК. Но быстро в нем разочаровался. Это с Никитой Сергеевичем случалось часто. Весной шестьдесят второго он лишил Ивана Спиридонова всех партийных должностей и пересадил в почетное, но безвластное кресло председателя Совета Союза Верховного Совета СССР.

И предложил Шелепину перебраться в Ленинград. Александр Николаевич отказался. Видимо, ему показалось, что секретарю ЦК ехать в Ленинград секретарем обкома — если не понижение, то, во всяком случае, шаг в сторону. Похоже, это была ошибка. Политической биографии Шелепина не хватало опыта руководства крупными партийными организациями.

По словам сына Хрущева, Никита Сергеевич говорил в домашнем кругу о Шелепине:

— Жаль, а посидел бы несколько лет в Ленинграде, набил бы руку, и можно было бы его рекомендовать на место Козлова.

16 апреля 1964 года председатель президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев и секретарь президиума Михаил Порфирьевич Георгадзе подписали указ о присвоении звания Героя Советского Союза Никите Сергеевичу Хрущеву: «За выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством в строительстве коммунистического общества, укреплении экономического и оборонного могущества Советского Союза, развитии братской дружбы народов СССР, в проведении ленинской миролюбивой внешней политики и отмечая исключительные заслуги в борьбе с гитлеровскими захватчиками в период Великой Отечественной войны, присвоить товарищу Хрущеву Никите Сергеевичу в связи с семидесятилетием со дня его рождения звание Герой Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Все члены и кандидаты в члены президиума ЦК приехали поздравить юбиляра в особняк на Ленинских горах. При Сталине члены политбюро жили в Кремле. Никита Сергеевич предложил всем поселиться в новенькие особняки рядом с высотным зданием Московского университета. А Кремль еще летом 1955 года Хрущев открыл для людей. Поначалу пускали экскурсионные группы, а потом уже и всякий мог зайти — и бесплатно.

Физически Никита Сергеевич был еще крепок и мог работать. Его помощник Владимир Семенович Лебедев, отдыхая в санатории в Барвихе, рассказывал писателю Корнею Ивановичу Чуковскому о Хрущеве: «Работает с семи часов утра. Читает документы, корреспонденцию. Потом разговоры по телефонам. Приемы, до семи вечера. Ни минуты свободной. Вообще можно сказать, что это самая тяжелая жизнь, без малейшего просвета — и врагу не пожелаю такой. Разве иногда он выезжает на охоту».

Лебедев говорил и об изумительной памяти Хрущева: «Помнит почти дословно все документы, которые когда-либо читал, хотя бы десятилетней давности».

Юбиляр был бодр, свеж, в хорошем настроении. Гости выпили по рюмке коньяку, немного поговорили и тут же торопливо ушли под предлогом, что не надо «утомлять» Никиту Сергеевича. Всех торопил Брежнев, ему вторил Подгорный, хотя Хрущев явно был расположен продолжить веселье.

Подготовка к отставке Хрущева шла полным ходом. Петр Шелест пишет, что некоторые из членов президиума вели себя довольно нервозно и даже трепетно-боязливо. Они боялись разоблачения: вдруг Хрущев о чем-то догадывается?

Историки давно пытаются выяснить, кто был движущей пружиной этого заговора, хотя и слово «заговор» многим не нравится.

Есть две версии. По одной, главную скрипку играли Брежнев и Подгорный. По другой — Шелепин и его друг председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный. К тому моменту, когда в перестроечные годы стало возможным откровенно обсуждать наше прошлое, ни Брежнев, ни Подгорный уже не могли изложить свое мнение. Шелепин и Семичастный рассказывали в интервью, что ключевая роль принадлежала Брежневу, хотя, по их словам, он вел себя непоследовательно и даже трусовато.

Версия Шелепина и Семичастного некоторым историкам кажется неубедительной. Они считают, что именно вчерашние комсомольцы, более решительные и напористые, и организовали свержение Хрущева. Молодые больше других были заинтересованы в том, чтобы в высшем эшелоне власти образовались вакансии. Они рвались на первые роли…

Дочь Хрущева, Рада Никитична Аджубей, в интервью рассказывала:

— Что касается группы, условно говоря, молодых, во главе которой стоял Шелепин и к которой, если хотите, принадлежал и мой муж, это было некоторое потрясение. У меня было такое убеждение, и я до сих пор в этом убеждена, что Хрущев как раз делал ставку на Шелепина. Он говорил в последнее время, сам говорил, что пора уходить, мы уже старые, надо освободить дорогу молодым. И я так думаю, что главная его ставка была как раз на Шелепина.

Ни к кому Хрущев не относился с таким доверием и никого не поднимал так быстро, как Шелепина. Первый секретарь поручал ему самые важные дела, в частности партийные кадры и контроль над аппаратом. Никита Сергеевич считал Семичастного и Шелепина лично преданными ему людьми. Он высоко вознес этих молодых людей, но относительно их настроений и планов сильно ошибся…

Александр Николаевич Шелепин позднее рассказывал, что инициаторами смещения Хрущева были Подгорный и Брежнев. Они, как члены президиума ЦК, вели переговоры с другими руководителями партии. Пригласили и его для решающего разговора.

— Ты видишь, какая обстановка сложилась? — Такими словами Брежнев начал беседу с Шелепиным.

Леонид Ильич перечислил: экономика идет вниз, впервые закупили хлеб за границей — это после освоения целинных земель. А Хрущев — полгода в разъездах, без него вопросы не решаются. С членами президиума он не советуется.

Брежнев спросил:

— Как ты считаешь, не пора изменить эту ситуацию?

Шелепин ответил:

— Я согласен.