деле не имеет значения, как я себя веду, да? Я действительно не понимаю, чего ты от меня хочешь, Блейк.

– Я хочу, чтобы ты больше никогда так меня не ранила, черт побери! – вырвалось у него.

От его слов я вздрогнула.

Блейк обеими руками потер лицо. Снова покачал головой. Когда он теперь нашел мой взгляд, в его глазах отражалась уязвимость, которую он никогда раньше не показывал. Она скрывалась за неприступной стеной, что он воздвиг вокруг себя, и проявилась впервые.

– Ты единственный человек, который способен сотворить со мной такое. И я… Больше я этого не выдержу, – наконец хрипло договорил он.

Гнев, который я только что чувствовала, отхлынул волнами. Осталась лишь моя собственная уязвимость, такая же хрупкая, как и его. Прежде чем успела осознать, что делаю, я подняла руку. Теперь уже я коснулась его лица. Так ласково, как только могла, накрыла ладонью его шершавую щеку.

– Я больше не собираюсь тебя ранить, Блейк, – севшим голосом произнесла я.

Он вновь замотал головой, как будто не мог мне поверить. Попытался отвернуться, но я подняла вторую руку и положила на другую его щеку, чтобы не дать ему отвести взгляд. Глаза у него подозрительно блестели.

– Я серьезно, – прошептала я. – Больше я никогда не исчезну из твоей жизни, как тогда. Никогда больше. Слышишь?

Блейк закрыл глаза. Его поза оставалась напряженной.

Собрав всю свою смелость, я провела большими пальцами по его щекам. По его подбородку. Опустила руки ему на шею и нежно погладила вдоль линии роста волос.

Очень медленно напряжение уходило из его плеч. Он немного наклонился вперед, пока не уткнулся головой мне в плечо. А после этого шумно выдохнул.

Его запах коснулся моего носа, волосы пощекотали мне висок, и я чувствовала его дыхание на своей ключице.

Сердце неудержимо билось о ребра. Руки и ноги снова согрелись. Секунды растягивались, пока я держала его в объятиях.

– Больше никогда, Джуд, – шепнул он.

– Больше никогда, – так же тихо повторила я.

Я продолжала гладить его по волосам, и постепенно его мышцы расслабились.

Через какое-то время он протянул руку и осторожно обвил ей мою талию. Так мы и замерли, ровно на том же месте, где когда-то начались наши отношения. И впервые за целую вечность ночь принадлежала лишь нам двоим.

Глава 27

В какой-то момент на улице стало слишком холодно. Блейк отстранился, и, хотя к тому времени у меня уже все болело, я бы с удовольствием просидела на траве всю ночь, тесно прижавшись к нему.

Он встал, пару раз согнул колено и снова выпрямил ногу, прежде чем повернуться ко мне. Словно в замедленной съемке, протянул руку, чтобы помочь встать.

Без малейших колебаний я ухватилась за нее. Казалось, по венам пронеслось чистое пламя, когда пальцы Блейка сомкнулись на моих и он на мгновение сжал их. Я ответила на его жест.

Потом мы медленно пошли через сад в сторону террасы. В первый раз с тех пор, как мы расстались, между нами полностью пропало напряжение. Пусть осталось еще множество вещей, которые нам необходимо обсудить… но в эту секунду моя рука лежала в его руке, и я бы, наверное, последовала за ним куда угодно. Потому что, несмотря на все предыдущие сомнения, меня переполняло доверие. И потому что ничто и никогда не ощущалось настолько правильно, как прикосновение его кожи к моей.

Блейк повел меня по ступеням на террасу родительского дома, открыл дверь и пропустил меня вперед.

Я перешагнула порог дома, где он вырос, и нерешительно замерла в гостиной. Нос уловил древесный запах, почти такой же знакомый, как аромат собственного дома. Здесь пахло Блейком, немного лимоном и любимыми ароматическими свечами его матери. Если не считать лампу в прихожей, которая слабо освещала комнату, вокруг царила темнота.

Блейк закрыл за нами дверь на террасу и вновь взял меня за руку. Затем мы медленным шагом пересекли гостиную. Затем прошли по коридору мимо фотографий его и его мамы. На снимках был изображен Блейк, играющий в баскетбол; Блейк, Эзра; я и Блейк, который смеялся, стоя в нашем саду с моими родителями. Я как будто снова почувствовала себя пятнадцатилетней. Словно мы переместились в прошлое, хотя в то же время все было не так, как раньше.

Блейк направлялся к лестнице, ведущей на второй этаж. Мы вместе поднялись по ступенькам. Я понятия не имела, что будет дальше и что между нами сейчас. Однако вопросы и неуверенность растаяли, когда мы завернули налево и вскоре остановились перед его комнатой. Блейк распахнул дверь и зашел внутрь.

Все выглядело точно так же, как я запомнила. Рядом с письменным столом находилось мини-кольцо для баскетбола, которое Блейку подарили на одиннадцатый день рождения. На стене над ним висела пробковая доска, к которой он крепил вырезки из газет о победах старшей школы «Блю-Ривер» на разных соревнованиях. Среди них я обнаружила маленькие листочки с заметками и несколько поздравительных открыток на день рождения. В другой стороне комнаты стоял шкаф Блейка, а перед ним – чемодан. На дверце шкафа висели плечики с рубашкой, которую, похоже, выбрала его мама.

– Линда приготовила тебе одежду? – Я сама слышала, как сипло звучал мой голос.

Блейк тихо фыркнул:

– Она боялась, что я заявлюсь на день рождения твоей мамы в спортивном костюме.

У меня в уголках губ заиграла улыбка, но быстро исчезла, когда взгляд упал на его кровать. Застеленную черным постельным бельем и аккуратно заправленную. Я поспешно отвернулась, но вдруг так растерялась, что даже не знала, куда смотреть. Взгляд беспорядочно скакал по углам, пока Блейк снова не взял меня за руку и мягко за нее не потянул. Вслед за ним я прошла по комнате до его кровати. При этом пульс так грохотал в ушах, что практически заглушал все остальное.

Не выпуская моей руки, Блейк опустился на край кровати, увлекая меня за собой, и теперь я стояла между его ног.

Сердце забилось чаще. Близость к нему устроила у меня внутри настоящий хаос. Я не могла поверить, что мы действительно здесь. В его комнате. Что его руки лежали на мне. Исходящий от него жар грозил в любой момент обжечь меня даже сквозь одежду.

Я опять покосилась на его кровать и почувствовала, как у меня пересохло во рту.

– Ты так смотришь на мою постель, потому что устала и очень хочешь спать или потому что тебе страшно, что я сейчас на тебя наброшусь? – внезапно спросил